"Джон Апдайк. Гертруда и Клавдий " - читать интересную книгу автора

прелестью - ничтожно малая величина среди исторических императивов династии
и политических союзов.
- Неужели, - почти умоляюще сказал Рерик, - Горвендил никак не может
тебе понравиться? Неужели ты уже так твердо решила, каким должен быть твой
муж? Поверь мне, Герута, в суровом мире мужчин он стоит куда больше других.
Он понимает свой долг и соблюдает свои клятвы. Раз уж твои жилы несут в себе
право на королевство, я выбрал для тебя мужа, достойного стать королем. - Он
понизил голос, столь хитро сочетавший политическую гамму угроз и уговоров с
регистром неотразимой нежности. - Милая доченька, любовь столь естественное
состояние для мужчин и женщин, что при условии хорошего здоровья и
примерного равенства достоинств она неизбежно родится из совместной близости
и многих вместе преодоленных трудностей супружеской жизни. Ты и Горвендил -
прекрасные воплощения нашей северной мощи, - можно сказать, белокурые
бестии, столь же несокрушимые, как камни с рунами на верхнем пастбище. Твои
сыновья вырастут великанами и победителями великанов!
- Ты была слишком мала и не успела пожить со своей матерью, - продолжал
Рерик без паузы, будто все это было единым доводом, подкрепляющим его
уговоры. - Но ты своей спелостью подтверждаешь нашу любовь. Ты проложила
путь к жизни сквозь узкие сопротивляющиеся канальцы твоей матери. Поистине
нам с нею было довольно друг друга, и мы не молили Небо о ребенке. Она была
принцессой в краю венедов, как тебе говорили много раз, и ее привез с юга
мой отец, великий Готер, после кровавого набега. А вот что тебе не говорили
до этой нашей беседы: и перед священным обрядом и после она ненавидела меня,
сына победителя, сразившего ее отца.
Она была темноволосой, белокожей и полгода ногтями, зубами и всей силой
своих тонких рук не давала мне овладеть собой. А когда я наконец овладел ею,
воспользовавшись ее слабостью после одной из ее частых болезней, она
попыталась убить себя кинжалом, такое отвращение испытывала к себе за то,
что допустила это осквернение, осквернение самого источника жизни. Однако
еще через полгода моя неисчерпаемая нежность и бесчисленные маленькие
любезности и заботы, - все то, чем муж выказывает уважение почитаемой
супруге, пробудили в ней любовь. Ее былая враждебность сохранялась только
как особые вспышки страсти, ярость, которая вновь и вновь чуть было не
обретала удовлетворения. Вновь и вновь нас гнало друг к другу, словно для
того, чтобы найти в нашем соитии - темного и светлого, венедки и датчанина -
разгадку мировой тайны.
Так если из столь малообещающего начала могла родиться такая взаимная
привязанность, то как же может твой брак с благородным, достойнейшим героем
Горвендилом оказаться неудачным? Он почти твой кровный родственник в силу
союза между его отцом и твоим.
Рука Рерика, рука старика, узловатая, в бурых пятнах и легкая, будто
пустая внутри, поднялась на волне его настойчивого вкрадчивого красноречия
и, словно щепка, выброшенная на берег в кипении пены, легла на руку его
дочери.
- Положись на мое решение, малютка Герута, - убеждал король. -
Согласись безоговорочно на этот брак. Некоторые жизни заколдованы, я твердо
в это верю. С самой минуты твоего кровавого рождения, которое навсегда
подорвало силы твоей бедной матери, в тебе был избыток того, что дарит
счастье другим людям. Назови это солнечным светом, или разумностью, или
милой простотой. Ты очаруешь своего мужа, сама того не зная, как чаровала