"Джон Апдайк. Кентавр" - читать интересную книгу автора

- Бог правду лю-у-бит, - сказал он. - А ложью только дьявол тешится.
Его голос по сравнению с голосами родителей был внушительным, но
слабым, словно великан вещал откуда-то издалека.
- Нет, Папаша, не только дьявол, - сказал отец. - Я тоже. Я только и
делаю, что лгу. За это мне деньги платят.
На кухне по голым доскам кухонного пола застучали шаги. Это мама прошла
внизу к лестнице, наискось от того угла дома, где стояла моя кровать.
- Питер! - крикнула она. - Ты встаешь?
Я закрыл глаза и погрузился в уютную теплынь. Согретые одеяла, как
мягкие цепи, приковывали меня к кровати; рот наполнял сладостный, густой
нектар, от которого снова клонило в сон. Лимонно-желтые обои с маленькими
темными кружочками, похожими на злые кошачьи морды, красным негативом
отпечатались у меня в зажмуренных глазах. И снова вернулся тот же сон. Мы
с Пенни стояли под деревом. Ворот ее блузки был расстегнут, расстегнуты
перламутровые пуговки, как тогда, еще до рождественских каникул, когда мы
сидели в темном "бьюике" возле школы и у наших ног жужжала электрическая
печка. Но теперь мы в лесу, меж стройных деревьев, среди бела дня. В
воздухе, недвижно, как колибри, висит сойка с яркими цветными перышками,
только крылья сложены и не шевелятся, а глаз, похожий на черную бусину,
настороженно блестит. А когда она полетела, то показалась мне птичьим
чучелом, которое кто-то потянул за веревочку; но, конечно, она была живая.
- Питер, пора встава-а-ать!
Она касалась рукой моего колена, а я гладил ее руку. Гладил долго, и
терпение мое иссякало. Шелковый рукав закинулся, обнажив кожу с голубыми
прожилками. Казалось, весь наш класс собрался там, в лесу, и все глядели
на нас, но лиц различить было нельзя. Она наклонилась вперед, моя Пенни,
моя маленькая, глупая, испуганная Пенни. Любовь нахлынула на меня,
сладкая, густая. Чудесный мед скопился в паху. Ее зеленые, искристые глаза
стали совсем круглыми от страха; дрожащая нижняя губа, оттопырившись,
влажно поблескивала; я чувствовал то же, что месяц назад в темном
автомобиле. Моя рука очутилась на ее теплых, плотно сжатых коленях;
казалось, она не сразу это почувствовала, потому что только через минуту
тихо сказала: "Не надо", а когда я убрал руку, посмотрела на меня так же,
как тогда. Но в тот раз мы были в темноте, а теперь нас заливал свет. Ясно
были видны все поры у нее на носу. Она была странно неподвижна; с ней
творилось что-то неладное.
- Хэсси, скажи мальчику, что уже семнадцать минут восьмого. А мне еще
нужно проверить кучу контрольных работ, я должен быть в школе не позже
восьми. Иначе Зиммерман с меня голову снимет.
Да, вот оно: во сне это даже не казалось странным. Она превратилась в
дерево. Я прижался лицом к стволу, зная, что это она. Последнее, что я
увидел во сне, была кора дерева - корявая, с черными трещинами, и в них
крошечные зеленые точки лишайника. Она. Господи, это она, помоги мне.
Верни мне ее.
- _Питер_! Ты что, издеваешься над отцом?
- Да я же встаю, понимаешь - встаю!
- Так _вставай_. Живо. Я не шучу, молодой человек. Ну!
Я потянулся, и мое тело коснулось холодных краев кровати. Сладкий сок,
наполнявший тело, отхлынул. Самое трогательное в этом сне было то, что она
знала о происходящем, чувствовала, как ее пальцы превращаются в листья, и