"Эрнст Юнгер. Годы оккупации" - читать интересную книгу автора

штеглицкой квартире и читал "Венеру и Тангейзера" Бердслея. Раздался звонок,
на пороге я увидел двоих полицейских. Они вошли, я спросил у них
удостоверения, но они сделали вид, что не слышали. Они стали спрашивать,
есть ли у меня в доме оружие, а сами уже открыли ночной столик у меня в
спальне. Один запустил руку за обивку кресла, как в сумку, и укололся
иголкой. Другой сперва проверил корзину для ненужных бумаг, затем взглянул
на книги. "Это вы написали?" - спросил он, указывая на мою книгу "Рабочий".
Заголовок показался ему подозрительным.

Наконец они заговорили о деле, по которому пришли, о письмах Мюзама,
таких же безобидных, как он сам. Я дал ему мою папку с письмами "Н-М". Они
принялись перелистывать и сразу же наткнулись на фамилии, которые тогда
высоко котировались, на чем и закончили свои поиски.

Впоследствии я поговорил об этом с Дильсом,[97] который тогда
организовывал государственную полицию и помнил об этом происшествии.
Причиной послужил донос одного из жильцов нашего дома, по нему была
произведена рутинная проверка представителями районного полицейского
участка, который еле справлялся тогда с потоком хлынувших доносов. После
переворотов число доносов растет, как грибы после дождя; думаю, что не
найдется ни одного человека, которого бы это не коснулось.

Такие происшествия поучительны как в объективном, так и в субъективном
плане и, собственно, только поэтому заслуживают упоминания. Объективно они
не так уж неблагоприятны. Вступая в новое силовое поле, в новую систему, мы
ощущаем на себе его воздействие, нам дают почувствовать, что нас это
затрагивает, как это недавно случилось со мной в связи с револьвером
американца в риге. Это можно сравнить с уплатой пошлины или прививкой,
которой подвергаешься, пересекая границу при переезде в другую страну. Кроме
того, это - указующие, предостерегающие знаки. Если бы вообще ничего не
случилось, у нас появилось бы ложное чувство безопасности. Я был склонен
считать новых людей случайным явлением, которое появилось временно, за
неимением лучшего. Прививка предохраняет нас от заражения, помогает
приспособиться к другому климату. Для меня этот случай оказался полезен тем,
что мне опротивел Штеглиц, а Берлин показался неблагоприятной почвой.
Благодаря ему я решил покинуть дом, на который легла такая метка, и
переселиться в Гослар. Я вспомнил об этом в прошлом году, стоя перед
руинами, в которые обратился не только этот дом, но и весь квартал. Есть
что-то странное и таинственное в путях, которыми мы странствуем в этом мире.

Это была благодетельная прививка, произведя ее, новая власть как бы
совершила свой acte de presence.(Нанесла визит вежливости (фр.)) Опасность
заключалась и в том, чтобы принять это не слишком всерьез. От Марку, который
еще оставался в Берлине, я узнал, что неподалеку, в Далеме, приходят
посетители не чета моим. Тогда люди еще вызывали выездную полицейскую
команду, та приезжала, но увидев, что тут дело политическое, удалялась
восвояси. В этих случаях предостережение, вероятно, было уже давно сделано.

Что касается лично моего поведения, то я в этом случае еще раз ощутил
то раздвоение душевных способностей, на которое я не раз уже обращал