"Эрнст Юнгер. Через линию" - читать интересную книгу автора

Миллера - в них против техники выступает пол. Он избавляет от железного
принуждения времени; машинный мир уничтожается в той мере, в какой человек
обращается к нему лицом. Ошибочно полагать, будто это уничтожение прицельно
и должно постоянно возрастать. Секс не противоречит, но корреспондирует
техническим процессам в органике. На этой стадии он столь же родствен
титаническому, как и, например, бессмысленное кровопролитие, ибо влечение
противостоит только тогда, когда ведет к любви или к жертве. Они нас
освобождают.

Эрос живет и в дружбе, которая подвергается решающей проверке перед
тиранией. Здесь она, как золото в печи, очищается и получает свою пробу. В
те времена, когда подозрение проникает даже в семью, человек
приспосабливается к форме государства. Он окружает себя крепостью, за стены
которой не проникают никакие знаки. Там, где шутка, или даже только
неисполнение знака могут привести к смерти, царит великая бдительность.
Мысли и чувства остаются скрытыми в самой глубине; воздерживаются даже от
вина, ведь оно пробуждает истину. В таких ситуациях беседа с надежным другом
может быть не только бесконечно утешительной, но и возвращает и подтверждает
мир в его свободной и справедливой размерности. Одного человека достаточно
для свидетельства того, что свобода еще не исчезла; но он нам нужен. Тогда у
нас прибавляется сил для сопротивления. Это знают тираны и пытаются
растворить человеческое во всеобщем и публичном - это устраняет
неподдающееся контролю, экстраординарное.

Тесно взаимосвязаны свобода и мусическая жизнь, которая расцветает там,
где внешняя и внутренняя свобода находятся в благоприятном соотношении.
Произведение искусства, правда, еще встречает внутри и снаружи огромно^
сопротивление. Это делает его тем более достойным. В творение ничто
проникает с чудовищной силой, делая творческий акт интеллектуальным. В этом
обычно усматривают недостаток, но в данном случае это, скорее, стиль
времени. Сегодня в любом произведении искусства скрыто присутствует
значительная доля рациональности и критического самоконтроля - именно эта
особенность представляет собой условие его достоверности, печать времени, по
которой за ним признают подлинность.[28] Наивность сегодня пребывает
совершенно в других сферах, нежели пятьдесят лет назад, а то, что старается
насильно завладеть мечтой, попадает в круг механического повторения. Мы
должны сегодня развить сознательный дух до инструмента, который спасет.[29]
Он являет нам субстанцию невыразимого, а его образы позволяют и при наших
средствах возвыситься до вечности. Подлинность - в самоограничении до
данности.

Смысл искусства состоит вовсе не в том, чтобы игнорировать мир, в
котором мы живем, - это, правда, приводит к тому, что в искусстве мало
радостного. Духовное преодоление времени и овладение им находит свое
выражение не в прогрессе и совершенных машинах, а в том, что эпоха
выражается в своей форме произведения искусства. В этом ее спасение. Хотя
машины никогда не станут произведениями искусства, но метафизический мотив,
стимулирующий мир машин, может получить в произведении искусства наивысший
смысл и тем самым водворить в этом мире покой. Это важное отличие. Покой
обретается в гештальте, в том числе в гештальте Рабочего.[30] Если