"Людмила Улицкая, Михаил Ходорковский. Диалоги " - читать интересную книгу автора

такой гигантской машине. Конечно, бывали "отморозки", бывали риски, но
вообще времена в "высшей лиге" были "вегетарианские" по сравнению с нынешним
"днем рейдера".
Когда, например, Володя Виноградов ("Инкомбанк"), ныне покойный, мешал
мне в борьбе за ВНК, я ему предложил отступные, а когда он отказался -
задавил суммой залога на аукционе. Что, конечно, обошлось мне недешево.
И это была обычная практика: PR-кампания, лоббирование, деньги. Но не
милиция и не криминал. Если бы кто-то был замечен в таком, с ним бы просто
перестали иметь дело из соображений безопасности. И быстро бы подставили.
Именно поэтому все поиски Генеральной прокуратуры в последние годы
привели к столь неубедительным результатам.
В "высшей лиге", во всяком случае, до прихода туда граждан с
"правоохранительным прошлым", барьер стоял там, где его можно было защитить
в арбитражном суде (пусть не полностью независимом, но и не контролируемом,
как сегодня Басманный). Барьер стоял и на уровне допустимой поддержки со
стороны чиновников, которые могли встать на твою сторону из собственных
соображений, но понимая, что им свою позицию придется всерьез защищать у
Премьера и Президента, но не только, а еще и - страшное дело - в СМИ!
То есть сегодняшний уровень "отморозки", когда люди ощущают полную
безответственность при правильности "политической позиции", - нет, такой
уровень было трудно себе представить.
У меня был уволенный начальник НГДУ, Фазлутдинов, который, отстаивая
незаконность увольнения, дошел до ВС РФ и победил, получив от меня в
качестве компенсации более 40 тысяч долларов (тогда - очень большие деньги).
И мое Правовое управление, зная, как оно "попадет" за проигрыш, ничего не
смогло сделать.
Пришедшая нам на смену "Роснефть" попросту выкинула его из суда "в
шею". Он приходил плакаться к моему адвокату, который вел его дело в
компании.
Нет. Искать дырки в законах и пользоваться ими в полной мере или
ограниченно - вот где проходил наш барьер. А демонстрация Правительству его
ошибок в законодательстве - главное интеллектуальное удовольствие в этой
сфере.
Не могу не отметить, что главной причиной смены моих личных жизненных
установок в социально-предпринимательской сфере стал кризис 1998 года. До
этого момента я рассматривал бизнес как игру. Только игру. Где надо
(хочется) победить, но и проигрыш - не проблема. Игру, где сотни тысяч людей
приходили утром на работу, чтобы поиграть вместе со мной. А вечером уходили
к своим делам и заботам, со мной не связанным.
Это, конечно, очень схематично. Я сталкивался с проблемами и до 1998
года, но это были проблемы, за которые я лично ответственности не нес: я
пришел, а так "уже было".
И вот 1998 год. Сначала весело - переживем! А потом - август.
Катастрофа. Цена на нефть 8 долларов за баррель, себестоимость - 12 долларов
за баррель. И нет денег, чтобы отдать долги, и нет денег на зарплату. А
людям реально нечего жрать, и это - моя личная ответственность. А нефть
внутри страны никто не покупает, на экспорт труба забита. Никто не платит.
Банки-кредиторы грозят заблокировать счета за рубежом. В России банки просто
не проводят платежи. Березовский дал мне кредит под 80% годовых в валюте!
Приезжаешь на "вахту" - люди не орут, не бастуют - понимают. Просто в