"Ф.Г.Углов. Живем ли мы свой век" - читать интересную книгу автора

откровенной заданностью, и Олег Петрович настоял подарить ее вдове приятеля,
умершего ученого. Софья Вадимовна, бывшая балерина, совсем недавно танцевала
в том же оперном театре, где работал Молдаванов, а теперь ушла на пенсию.
Подарку Молдавановых она обрадовалась, повесила картину в гостиной
рядом с фотографией покойного мужа. И висела она у нее пять или шесть лет,
но однажды местный художник, случайно попавший в общество Маланьи
Викентьевны, заговорил о затерявшейся в их городе картине великого Репина
"Белая Лилия". Маланью бросило в жар: "Как затерялась?" - спросила она. "А
так... У кого-то в частном собрании. Есть такие... жуки-коллекционеры... все
тащат в нору свою. И репинский шедевр утащили. - И между прочим заметил: -
Наш местный Союз художников разыскивает... Хотим объявление дать в газете".
Маланью как ветром сдуло - в несколько минут до дома добежала. Запыхавшись,
Олегу выпалила:
- Немедленно забирай обратно у Софьи Вадимовны нашу "Белую Лилию". Она,
оказывается, репинская и стоит миллион - не меньше!.. Я узнала - завтра в
газетах о ней объявят, уж тогда ты свою "Лилию" клещами у нее не вытянешь!..
- Ну нет, я за картиной не пойду. Надо бы, конечно, ее вернуть на
место... - он посмотрел на простенок между окнами, где висела картина, -
...а не могу. Духу не хватит. Может быть, ты сама?..
Маланья подхватилась и понеслась к Софье Вадимовне. Та болела гриппом,
лежала с высокой температурой. Маланья, едва войдя в квартиру, сразу к
картине. Сняла ее с гвоздя, к груди прижала. И сладеньким этаким голоском
запела:
- Софьюшка, ты прости нас, пожалуйста, мы тебе другую картину
принесем - больше и лучше, а "Белую Лилию" я обратно возьму.
Софья Вадимовна слабым, срывающимся голосом протестовала:
- Зачем мне другая картина, мне эта дарена ко дню рождения. Привыкла к
ней...
- Ничего, голубушка, успокойся, радость моя. Ты же знаешь, как мы с
Олегом любим тебя. Вот только спадет температура, я снова к тебе приду и
такую картину принесу, такую картину...
С тем и удалилась Маланья, крепко прижимая к груди "Белую Лилию",
сторонясь людей, - не дай бог, кто встретится и увидит у нее картину.
А певец вновь терзался угрызениями совести. Гадко было у него на душе,
противно. И на картину репинскую, что миллион стоит, смотреть не хотелось.
Маланья по утрам бегала в киоск, покупала местную газету - нет ли информации
о розыске "Белой Лилии", но информации не появилось. "Уж не подшутил ли
художник? Может, "Лилия"-то и совсем не репинская?.." Понемногу Маланья
успокоилась, только из квартиры выходить боялась - все воры ей мерещились:
"Вдруг как залезут и все подчистую... вместе с картиной?.."
Олег Петрович хандрил. И спал он плохо, и пел вполсилы. На прогулку
теперь вовсе не выходил. Ну, как Софья Вадимовна встретится, что скажет
ей?..
После злосчастного эпизода с картиной впервые почувствовал он, как ноет
у него под ложечкой. Не знал певец, что болью этой сердце ему первые сигналы
подает.

Глава третья

Художник как-то спросил Молдаванова: