"Ф.Г.Углов. Живем ли мы свой век" - читать интересную книгу автора

Пойди в другие комнаты. Займись чем-нибудь.
Маланья Викентьевна хотя и бесшумно передвигается по квартире, но
скоро, полы ее халата развеваются, и оттого она похожа на яркий цветочный
шар, летающий из комнаты в комнату. И усталости никогда не знает, и хандра
ее не посещает.
В молодости Молдаванов жил шумно, водил дружбу со многими людьми, зато
и беспокойства было хоть отбавляй! Одни билеты чего стоили. Только, бывало,
и слышишь: "Олег! Олег Петрович! Сделай милость - закажи пять билетов. Ты же
премьер, тебе положено!.." А там с другой стороны просьба несется: "Милый,
будь другом - два билета, нет, три! Тут еще теща просится".
Случись, в гости куда сходишь, в компании побываешь - тут и новые
знакомцы наседают: нам билетики! Не откажите, сделайте милость!..
Перед спектаклем отдохнуть бы, с мыслями собраться, главные места из
арий повторить - ан нет! В кассы названивать надо, упрашивать
администратора, а то и директора. У них же своих забот по горло, слушают
вполуха и исполнять эти просьбы не торопятся. Все в тебе кипит, как в
самоваре. И роль уже не помнишь.
- Провалюсь! Черт бы их побрал! - срывает он гнев на Маланье. -
Настроение испортили! А мне партию генерала в "Игроке" петь. Как же я на
сцену выйду?!
- Успокойся, милый. Тебе нельзя волноваться - голос совсем сядет. Он
ведь, голос, на нервах весь. Спокоен ты - хорошо поешь, нет покоя - голос
уходит. Он, как барышня капризная, смуты в душе не любит. А что билеты не
дают - бог с ними. Кому надо, тот найдет билеты, а ты если будешь каждому
доставать, они и в кассу дорогу забудут, под окном у нас стоять будут. Нет,
родной, ты эту канитель с билетами оставь. И попойки дружеские, и встречи с
людьми случайными; ни к чему они тебе! Человек ты в городе заметный, можно
даже сказать, большой, зачем тебе мелочь разная? Время только отнимают да
хлопот прибавляют. Ты, если билеты у тебя попросят, ко мне отсылай. Маланья,
мол, у меня администратор, к ней обращайтесь, к ней.
Голос Маланьи звучал вкрадчиво, нежно; Олег под воздействием его
успокаивался, к нему возвращалось хорошее настроение. Поглаживая руку
Маланье, говорил умиротворенно: "Спасибо. Мне теперь хорошо, совсем хорошо".
И еще добавлял: "Да, да, ты возьми на себя эти хлопоты... с билетами. Это
будет хорошо".
И Маланья Викентьевна брала на себя хлопоты с билетами и многое другое.
С годами она забрала в свои руки так много, что Олег Молдаванов перестал
ощущать себя как нечто целое, самостоятельное. Он только когда выходил на
сцену, испытывал единоличную ответственность за каждый свой шаг, за все свои
действия. Но едва только опускался занавес, к нему уже торопилась Малаша.
"Ну слава богу, - говорила она, - ты пел хорошо, ты вообще сегодня был очень
хорош". - "Правда? - спрашивал он. - Ты это правду говоришь?" - "Ну а зачем
мне придумывать, родной! Я была в директорской ложе, отсидела весь
спектакль. Дай бог и завтра быть тебе таким хорошим...". - "Но генерал мой,
генерал - как думаешь, хорошо он получился нынче?" - "Хорошо, милый, очень
даже славно", - рассеянно отвечала Маланья, но в голосе ее Молдаванов не
чувствовал понимания. Он с досадой обрывал разговор и погружался в невеселые
мысли. "Не с кем посоветоваться. Малашу тонкости образа не интересуют, да и
не разбирается она в этом. А мне так необходимо обсудить трактовку образа. Я
ведь хочу сыграть генерала не так, как играли раньше. Хочу показать яму,