"Анатолий Удинцев. Розыск (Повесть, Сб. "Поединок", 16)" - читать интересную книгу автора - Ну как, паря, взопрел малость? - осклабился Ржавый, когда Рыбаков
приблизился к лодке. - Струхнул, поди, думал, брошу, а? Не боись, не брошу. Это я тебе показать хотел, что один ты в тайге никто, все твои каратэ-маратэ здесь бесполезны, понял? - Он в несколько глотков допил бутылку водки и выбросил ее за борт. - И еще, Коля, это я с тобой за мордобой посчитался. Но теперича все. Квиты мы, - заверил он, закусывая пряником. - Давай-ка, побегушник, меняй свой гандеропчик! На белом, отполированном водой галечнике Рыбаков увидел приготовленную для него одежду - шерстяной тренировочный костюм, черную рабочую спецовку, кроликовую шапку. Чуть поодаль стояли новенькие резиновые сапоги. - Этта, паря, еще не все! - пьяно улыбаясь, крикнул Селезнев. - Держи-ка обнову для полного счастья! Эх, жаль, размер не мой оказался! - И на галечник легла шикарная красно-белая японская куртка с подкладкой из искусственного меха. Николай отметил, что и сам Ржавый преобразился. Если бы не трехдневной давности щетина, покрывшая его шею, подбородок и щеки, его вполне можно было бы принять за солидного горожанина, решившего провести отпуск на природе. Рыбаков сгреб одежду в охапку и побежал в заросли тальника. Там он с отвращением сбросил с себя пропотевшую, опостылевшую арестантскую робу и стал переодеваться. Трико мягко облегло тело. Спецовка тоже пришлась впору. А вот куртка оказалась великоватой. "Не беда! - подворачивая рукава, думал Рыбаков. - Пока из тайги выбираемся - лучшего и желать не надо. Удобная штука и легкая, как пух!.. что-нибудь поскромнее, придется эту красавицу сжечь". Переодевшись, он ощутил, как у него сразу поднялось настроение. Набив голышами телогрейку, он стянул ее брючинами и утопил в реке. Затем, широко размахнувшись, зашвырнул в воду и сапоги. - Ого-о, Кольша! Видуха у тя товарная! - встретил его кривой ухмылкой Селезнев. - Ни один мент, поди, не дотумкает, что ты "заяц с котомкой"! Николай сделал вид, что пропустил эту реплику мимо ушей. "Пусть покуражится, рыжий хрен, еще не вечер... Посчитаюсь еще при случае, ох посчитаюсь!" - думал он про себя. - Куда мы сейчас? - спросил Рыбаков, садясь в катер. - Куда, куда! На кудыкину гору! - пьяно куражился Ржавый. - В обратную сторону. По левому-то бережку я протоку заприметил. Вот по ей и пойдем, пока вода-то прибыват. А менты пущай потасуются, поломают бошки свои, куда мы испарились! Усек? Мотор взревел, и катерок, круто развернувшись, понес их, подпрыгивая корпусом на мелкой волне. Через несколько минут они свернули в протоку, такую узкую, что две лодки в ней вряд ли смогли бы разойтись. Селезнев хотя и был пьян, но вел моторку мастерски, почти нигде не сбавляя оборотов. Но фарватер угадать было трудно, и раза два они налетали на мель. Ржавый, чертыхаясь, очищал винт от тины, и они снова неслись вперед. Протока становилась все уже. Она петляла так, что Рыбаков частенько узнавал места, мимо которых они проходили несколько минут назад. Но вот, на одном из поворотов, Селезнев все же не сумел вырулить, и они с маху вылетели на берег. Удар был настолько силен, что Рыбакова сорвало со |
|
|