"Анатолий Удинцев. Розыск (Повесть, Сб. "Поединок", 16)" - читать интересную книгу автора

Булькнула за бортом вода - это Ржавый утопил второй "Вихрь". Обгоняя
катер, по поверхности речки заструились маслянисто-радужные пятна.
- Давай выгребай к берегу! - приказал Селезнев.
- Зачем? - удивился Рыбаков.
- Греби, грр-ю! - неожиданно рассвирепел Ржавый.
Сцепив зубы, Рыбаков отработал веслами поворот и начал выгребать к
берегу. Когда катер, прошуршав днищем по осоке, мягко ткнулся о берег,
Селезнев снова раздраженно прикрикнул:
- Ну чё расселся, как дурень на именинах? Примай чалку!
Рыбаков, твердо решивший не связываться с подвыпившим Селезневым,
пока оружие в его руках, покорно встал, выпрыгнул на берег, вытащил из
воды нос катера. Через мгновение у его ног шлепнулся топорик, брошенный
Ржавым.
- Уснул, чё ли? Сруби давай тычок, лодки закрепить надо!
В эту минуту Рыбаков был готов разорвать своего сообщника на куски.
Еще никому в жизни он, Рыбаков, не прощал такого обращения. Но на этот раз
пришлось сцепить зубы и сдержаться. Закрепив лодки, Рыбаков сунулся было в
катер, но Ржавый его остановил:
- Погодь, паря! Поднимись-ка на берег да прогуляйся до леса... Тут
близко, и версты не будет. Пойдешь, дак торну-то дорогу не выбирай - пущай
на грязи-то следы останутся. Потом полукружьем к реке выбирайся. Выйдешь
аккурат на галечну косу. Там и ждать буду. Толкни!
Николай машинально выполнил его требование - оттолкнул катер от
берега. Ржавый, сноровисто орудуя веслами, развернул "Прогресс" и ходко
пошел по течению.
- Ах ты сволочь! Оставил меня одного, как дурака в красной
рубашоночке! - кипел в бессильной ярости Рыбаков. - Без продуктов, без
спичек!.. Да я тебя...
Он был в бешенстве от сознания собственной беспомощности, от того,
что жизнь его сейчас целиком и полностью была в чужих руках. Но выбора не
было. Оставалось только выполнить то, что велел ему Ржавый. Выкарабкавшись
на берег, он побежал, не выбирая дороги.
- Раз, два, три, четыре!.. Раз, два, три, четыре! - считал он вслух,
для того, чтобы успокоиться. Нет, не потерял он еще форму! Мышцы
по-прежнему были сильны и упруги, легко несли тело.
"Раз, два, три, четыре!.. Раз, два, три, четыре! Нет, меня голыми
руками пока не возьмешь! - с удовлетворением размышлял Рыбаков на ходу. -
И Ржавый не посмеет уплыть, не бросит... Зачем ему в конце концов
оставлять меня тут, среди тайги, одного? Месть? Какая тут, к черту, месть,
когда большими деньгами пахнет! Хоть и хитер Ржавый, да жаден, от дармовых
десяти кусков не отступится! Такой куш на дороге не валяется... Никуда не
денется, одной веревочкой повязаны! Раз, два, три, четыре!.. А со следами
Ржавый все-таки здорово придумал, ловко! Пускай менты по берегу помечутся!
Точняком подумают, что ограбившие магазин местные и разделились... Ага,
вот уже и лес... Мох тут вековой, значит, следа не будет, ищи-свищи!..
Пожалуй, пора и к реке сворачивать!"
Рыбаков перешел на шаг и осторожно, ступая только на твердые участки
почвы, направился туда, где окутанная густым утренним туманом торопилась к
югу речка.