"Юрий Тынянов. Портреты и встречи (Воспоминания о Тынянoве) " - читать интересную книгу автора

Я втащил свой мешок в сени, трахнул об пол - и замер: знакомый баритон
фальшиво пел: "Утро туманное, утро седое", - и это был голос Юрия, сейчас же
оборвавшего свой романс и весело закричавшего сестре: "Леночка, убежало!"
Убежало молоко.
Я влетел в кухню. Юрий стоял у плиты, похудевший, полуодетый, в
студенческой тужурке, накинутой на пижаму.
...Красивый, с вьющейся густой шевелюрой, выглядевший лет на двадцать,
хотя ему шел уже двадцать пятый, озабоченный - его дела были плохи, веселый,
он в первый же день приезда обнадежил весь наш полуголодный, томившийся
неизвестностью дом. И даже не обнадежил, а как бы преобразил, хотя ничего
для этого, кажется, не сделал.
Он не только перешел линию фронта, чтобы повидаться с женой и дочкой. И
не только привез какие-то продукты - мед и сало, которые в Пскове можно было
купить только за царские деньги. Он ворвался (это я понял сразу) в тесноту,
в напряжение, охватившее весь город, - и раздвинул эту тревожную тесноту
одним своим появлением.
Дела его действительно были плохи; дипломная работа о Кюхельбекере
сгорела во время ярославского мятежа, вместе с библиотекой, которую он
собирал с гимназических лет. (В Ярославле жили тогда его родители.)
Государственные экзамены он затянул, оставление при университете, на которое
рассчитывал, откладывалось на неопределенный срок.
Но что все это значило теперь, когда после волнений и тревог долгой
разлуки ему удалось встретиться с женой, похудевшей и похорошевшей, на
которую он смотрел добрыми, влюбленными глазами? Дочка, по его мнению, стала
похожа на инфанту со своей белокурой изящной головкой на пряменькой шейке.
Он изображал собаку, кошку, лошадь - и все было не так: лошадь мяукала,
кошка лаяла, собака становилась на задние лапы и заливисто ржала.
Он сажал дочку на колено и, подбрасывая, пел по-немецки:

Wenn der Schneider reiten will
Und hat Kein Pferd
Nimmt er doch ein Ziegenbock
Und reit verkehrt.

(Через несколько лет, когда я начал печататься, мне пригодились эти
стихи для рассказа "Бочка":

Портной пустился в путь со зла,
А за коня он взял козла,
Паршивый хвост ему взнуздал,
Его аршином погонял,
Аршином бьет, иглою шьет
И едет задом наперед.

Перевод был вольный.)
В Петрограде, по словам Юрия, была неразбериха, но в этой неразберихе,
в этой неизвестности, сменявшей новую неизвестность, было для меня что-то
соблазнительное, остро не похожее на Псков, по которому уже ходили с
песнями, в строю, одетые в белые полушубки недавние гимназисты и реалисты,
вступившие в отряды Булак-Балаховича.