"Юрий Тынянов. Пушкин. Юность. Часть 3." - читать интересную книгу автора

Шишков, Шихматов, Шаховской.
Шихматов, Шаховской, Шишков.
Самые имена членов "Беседы" были созданы для эпиграмм и ложились в
стих. Кюхля добивался, кто написал эти стихи, и нашел их, как все,
впрочем, эпиграммы, не заслуживающими названия стихов.
Теперь, после лекции Куницына о племенах давно минувших, они долго
молчали. Они привыкли к истории на прогулках. Пять лет - каждый день они
проходили мимо нее - Чесменская ростральная колонна в озере, Кагульский
обелиск имели для каждого из
- ---------------------------------------
(1) Видели ли когда-либо таких глупцов,
Как Мерлин, Базир и Шабо?
Видели ли когда-либо людей отвратительнее,
Чем Шабо, Мерлин и Базир?
И видели ли когда-либо больших мошенников,
Чем Шабо, Базир и Мерлин? (фр.)
них свое, особое значение. Это и была, всего вернее, античная древность
Дельвига, которую он любил в своих стихах. Проходя мимо холодного
Кагульского чугуна, он всегда прикладывал к нему руку и всегда удивлялся
холоду под рукою.
Кесарь вернулся после победы над Наполеоном в этот дворец - все ждали
от него чуда. Теперь то он, то императрица приезжали каждую неделю и
оставались дня на три-четыре. Просто у него был досуг между двумя
очередными конгрессами Европы. В лицее привыкли к особой, шаткой и
торопливой, походке придворных дам, всегда торопившихся куда-то, мимо всех
и всего.
Потом они несколько раз видели его, пухлого, белокурого, идущего
грудью вперед небольшими мерными шагами по аллее. Они знали, что он идет в
Баболово, что там во дворце опять назначено у него свидание с молоденькой
дочкой коменданта. Горчаков, захлебываясь, рассказывал об этом. Он знал
откуда-то решительно все о кесаре: когда он встает, когда молится, с кем
обедает, много ли, мало ли говорит с дежурным офицером. Он считал это
новостями политическими и сообщал их только избранным. Он знал все новые
формы для полков, придуманные кесарем вместе с Аракчеевым. Однажды он
рассказал Пушкину, что царь посещает Карамзина, но не дает ему
академического кресла и не печатает его истории, для того чтобы не
возвышать чрезмерно в чужих глазах, ибо это место уже занято. Карамзин
совершил ошибку. Надо было торопиться.
Дворец был молчалив, как всегда, сторы почти во всех окнах приспущены.
Кто обитал там? Полубог, победитель Наполеона? Полунощный кесарь? Или друг
Аракчеева, Голицына с пухлыми боками? Часовые у главной лестницы стояли
как статуи, как монументы.
Вскоре стало известно, что они в лицее не задержатся: граф Разумовский
отдал повеление ускорить их выпуск тремя месяцами - в июне 1817 года "чтоб
нашего духу здесь не было", - сказал по-своему, по-казацки, Малиновский.
Они стали гадать, кто их выживает. Горчаков неожиданно тонко предположил,
что это директор.
- Почтенный и любезный директор старается нас поскорее выжить, -
сказал он, - так как он не может
приписать себе чести нашего выпуска, если он будет удачен.