"Марк Твен и Чарльз Дэдли Уорнер. Позолоченный век (Повесть наших дней)" - читать интересную книгу автора

Слова Селлерса несколько утешили Вашингтона, так как нескончаемый звон
действовал на него угнетающе, хотя всему семейству Селлерсов он доставлял,
по-видимому, только удовольствие, и чем усерднее часы, по выражению
хозяина, "давали жару" и чем невыносимее становился трезвон, тем в больший
восторг приходило семейство полковника. Когда наконец наступила тишина,
миссис Селлерс обратила к Вашингтону сиявшее наивной гордостью лицо и
сказала:
- Часы достались ему от бабушки.
Она это так произнесла и так при этом посмотрела, что ясно было - от
Вашингтона ждут удивления и восхищения, и потому он сказал первое, что
пришло в голову:
- Неужели?
- Да, да! Правда, папа? - воскликнул один из близнецов. - А мне она
была прабабушкой, и Джорджу тоже; правда, папа? Мы-то ее никогда не видели,
а сестрица видела, когда была совсем маленькой; правда, сестрица? Она ее
видела раз сто! Прабабушка была ужасно глухая, а сейчас она уже умерла;
правда, папа?
И тут началось настоящее вавилонское столпотворение: все дети
заговорили разом, стараясь сообщить Вашингтону все, что знали о покойнице;
и беспорядок скоро принял устрашающие размеры, но никто не думал подавлять
его или даже осуждать; однако первый близнец скоро перекричал остальных
детей и стойко держался один против всех:
- А теперь это наши часы, и внутри у них всякие колесики и еще такая
штучка, которая трепыхается, как только они начинают бить; правда, папа?
Прабабушка умерла, когда почти никого из нас еще и в помине не было; она
была баптисткой Старой Школы, и у нее было полным-полно бородавок...
спросите у папы, если не верите. А еще у нее был дядя, лысый и припадочный.
Нам-то он не дядя; не знаю, кем он нам приходился - каким-нибудь
родственником, наверно; папа его видел тысячу раз, - правда, папа? А у нас
был теленок, который ел яблоки и жевал кухонные полотенца, а если вы
останетесь здесь, то увидите столько похорон! Правда, сестрица? А вы
когда-нибудь видели пожар? Я-то видел. Однажды мы с Джимом Терри...
Но тут заговорил Селлерс, и столпотворение прекратилось. Полковник
принялся рассказывать о грандиозном предприятии, в которое собирался
вложить кое-какой капитал и по поводу которого к нему приезжали
советоваться банкиры из самого Лондона; и скоро он уже строил сверкающие
пирамиды из долларов, а Вашингтон, покоренный его волшебным красноречием,
мало-помалу начал чувствовать себя богачом. Однако холод все сильнее давал
себя знать. Вашингтон уселся как можно ближе к печке, но, несмотря на то,
что слюдяная дверка продолжала мягко и спокойно светиться, он не мог
убедить себя, что ощущает хоть немного тепла. Он попытался пододвинуться
еще ближе, задел кочергу, и дверца свалилась на пол. И тут он сделал
необычайное открытие: оказалось, что печка пуста, в ней нет ничего, кроме
горящей сальной свечи!
Бедняга готов был провалиться сквозь землю. А полковник растерялся
только на мгновение и тут же снова обрел голос:
- Моя собственная идея, Вашингтон, великолепнейшая вещь, скажу я тебе.
Обязательно напиши о ней отцу, - только не забудь. Я тут как-то прочел
несколько отчетов европейских научных обществ, мне их высылает один из моих
друзей, граф Фужье - чего только он не присылает мне из Парижа! - он,