"Марк Твен и Чарльз Дэдли Уорнер. Позолоченный век (Повесть наших дней)" - читать интересную книгу автора

них, еще, конечно, не видал.
Дядя Дэн - сорокалетний негр, тетушка Джинни - его жена, тридцати лет,
молодая мисс - Эмилия Хокинс, молодой масса - Вашингтон Хокинс и молодой
масса - Клай, новый член семьи, усевшись после ужина рядышком на бревне,
глядели на удивительную реку и тихонько разговаривали о ней. Мелькая в
путанице разорванных облаков, высоко в небе плыла луна; темная река чуть
посветлела под ее рассеянным светом; в воздухе царила глубокая тишина,
которую, казалось, не нарушали, а лишь подчеркивали раздававшиеся по
временам звуки: крик совы, собачий лай, глухой гул обрушившегося где-то
вдали берега.
Все пятеро, сидевшие тесной кучкой на бревне, были детьми - по крайней
мере по своему простодушию и полному невежеству; и все, что они говорили о
реке, было по-детски наивно. Они с таким благоговением смотрели на
открывшуюся перед ними величавую и торжественную картину, так глубоко
верили в то, что в воздухе летают невидимые духи, которые движением крыльев
вызывают слабое дуновение ветерка, что невольно заговорили о
сверхъестественном, перейдя на тихий, таинственный шепот. Внезапно дядя Дэн
воскликнул:
- Дети, там что-то движется!
Все прижались друг к другу еще теснее, и у каждого сердце тревожно
забилось в груди. Дядя Дэн показал костлявым пальцем вниз по реке.
Где-то за лесистым выступом берега, черневшим в миле от них, нарушая
тишину, раздавалось глухое пыхтенье. Вдруг из-за мыса выглянул свирепый
огненный глаз, от которого по сумеречной воде наискосок побежала яркая
полоска света. Пыхтенье становилось все громче и громче, а сверкающий глаз
все увеличивался и сверкал все свирепее. В темноте начало вырисовываться
что-то огромное; из двух его высоких рогов валили густые клубы дыма, -
сверкнув звездами искр, они сливались с черной пеленой мрака. Темная
громада надвигалась все ближе и ближе, и вот уже вдоль ее вытянутых боков
засияли пятнышки света и, отражаясь в реке, побежали рядом с чудовищем,
словно фигурки из факельного шествия.
- Что это! Ой, что это, дядя Дэн?!
Проникновенно и торжественно прозвучал ответ:
- Это сам господь всемогущий! Скорее на колени!
Повторять не потребовалось: все тут же упали на колени. И пока
таинственное пыхтенье нарастало и приближалось, а грозный блеск все шире и
дальше разливался по реке, голос негра звенел мольбою:
- О господи, все мы грешники, большие грешники, да; и мы знаем, что
ежели попадем туда, в нехорошее место, значит так нам и надо. Но, боже,
хороший, добрый боженька, мы еще не совсем готовы, мы еще не готовы; дай
этим бедным детишкам немножко времени, совсем немножко. Коли уж тебе надо
кого-то забрать, то забери меня, старого негра. Милосердный боже, добрый ты
наш боженька, мы не знаем, за кем ты пришел, на кого направил свой глаз, но
раз ты примчался сюда в огненной колеснице, значит какой-то бедный грешник
дождался своего последнего часа. Господи, эти детишки не здешние, они из
Обэдстауна, там они ничего и знать не знали и ведать не ведали; ты и сам
понимаешь, что они не могут отвечать за чужие грехи. Боженька, добрый наш
боженька, не пристало твоему милосердию, твоему всепрощению и благому
долготерпению забирать этих детишек, когда кругом столько взрослых полны
порока и им давно пора жариться в аду! О господи, пощади этих детишек, не