"Марк Твен. Старые времена на Миссисипи" - читать интересную книгу автора

на верхнюю палубу. Мое сердце переполнилось благодарностью к нему, мое
отчаяние исчезло. Я чувствовал бы себя спокойно и на краю Ниагары, стой
мистер Б. на палубе. Он кротко и ласково вынул зубочистку изо рта, держа ее
между пальцами, как сигару, - а мы в это время как раз собирались взобраться
на большое дерево, возвышавшееся над водой, и пассажиры метались на корме,
как крысы, - и, не повышая голоса, скомандовал:
- Стоп правая! Стоп левая! Обе назад!
Судно нерешительно остановилось, на одно ужасное мгновение зарылось
носом в ветки и медленно стало отходить.
- Стопори правую! Дай правой вперед! Теперь стопори левую! Дай левой
вперед! Правь на отмель!
И я поплыл безмятежный, как ясное летнее утро. Мистер Б. вошел в рубку
и сказал с притворным простодушием:
- Когда тебе сигналят с берега и надо сделать остановку, мой милый, ты
должен трижды ударить в колокол, перед тем как приставать, чтобы механики
могли подготовиться.
Я покраснел от этой насмешки и сказал, что мне никто с берега не
сигналил.
- Ага! Значит, ты пришел за дровами! Да ведь вахтенный тебе скажет,
когда ему надо брать дрова!
Я почувствовал себя совершенно уничтоженным и сказал, что шел не за
дровами.
- Вот как? Ну, так что же тебе могло понадобиться здесь, в этой
излучине? Ты видел когда-нибудь, чтоб пароход проходил в этом месте, по этой
излучине?
- Нет, сэр, я и не пытался идти по ней. Я уходил от крутой мели кругом.
- Это была вовсе не крутая мель; их нет ни одной на три мили кругом.
- Но я ее видел. Она была такой же крутой, как вон та.
- Да, именно. Ну-ка, иди через нее!
- Вы приказываете?
- Да, бери ее.
- Если я не пройду, лучше мне умереть!
- Ладно, я беру ответственность на себя.
Теперь я так же старался угробить пароход, как только что старался
спасти его. Я мысленно повторял данный мне приказ, чтобы не забыть его на
допросе в суде, и прямо пошел на мель. Когда она исчезла под нашим килем, я
затаил дыхание; но мы проскользнули над ней как по маслу.
- Ну, теперь ты видишь разницу? Это была простая рябь от ветра. Это
ветер обманывает.
- Да, вижу, но ведь она в точности похожа на рябь над мелководьем. Как
же тут разобраться?
- Не могу тебе сказать. Это чутье. Со временем ты будешь сам во всем
разбираться, но не сможешь объяснить, почему и как.
И это оказалось правдой. Со временем поверхность воды стала чудесной
книгой; она была написана на мертвом языке для несведущего пассажира, но со
мной говорила без утайки, раскрывая свои самые сокровенные тайны с такой
ясностью, будто говорила живым голосом. И книга эта была не такой, которую
можно прочесть и бросить, - нет, каждый день в ней открывалось что-нибудь
новое. На протяжении всех долгих двенадцати сотен миль не было ни одной
страницы, лишенной интереса, ни одной, которую можно было бы пропустить без