"Марк Твен. Старые времена на Миссисипи" - читать интересную книгу автора

- Ладно, я попробую; но по крайней мере, когда я их выучу, смогу я
положиться на них или нет? Останутся ли они всегда такими, без всяких
фокусов?
Прежде чем мистер Б. смог ответить, мистер У. пришел сменить его и
сказал:
- Б., ты будь повнимательней у Президентова острова и вообще выше
района "Старой наседки с цыплятами". Берега размываются совершенно. Не
узнать уже реки выше мыса на Сороковой миле! Сейчас там можно провести судно
между берегом и старой корягой.
Тем самым я получил ответ на свой вопрос: бесконечные берега все время
меняли свои очертания. Я снова повержен был во прах. Две вещи стали мне
абсолютно ясны; во-первых, что, для того чтобы стать лоцманом, надо усвоить
больше, чем дано любому человеку; и во-вторых, что все усвоенное надо
переучивать по-новому каждые двадцать четыре часа.
В эту ночь мы стояли вахту до двенадцати. По старому речному обычаю,
при смене вахты оба лоцмана заводили разговор. В то время как сменный
надевал перчатки и закуривал сигару, его товарищ, второй лоцман, говорил
что-нибудь вроде:
- Я считаю, что верхний перекат что-то убывает у мыса Гейля; у меня
было сажени две с четвертью у его нижнего конца и две сажени - у верхнего.
- А я уже и в прошлый рейс решил, что это так. Кого-нибудь встретил?
- Одно судно - против острова "Двадцать один", но оно шло через
перекат, и я его как следует не разглядел. По-моему, это был "Солнечный юг",
- у него перед трубами не было световых люков.
И так все время. И когда сменяющий лоцман становился к штурвалу, его
напарник (то есть другой лоцман) говорил, что мы в такой-то излучине, а
впереди - такая-то плантация или лесной склад и называл фамилию владельца.
Это была простая вежливость; я же считал это необходимостью. Но мистер У.
пришел на вахту на целых двенадцать минут позже - поразительное нарушение
этикета, непростительный грех для лоцмана. И мистер Б. с ним даже не
поздоровался, а просто передал ему колесо и, не проронив ни слова, вышел из
лоцманской рубки. Я был в ужасе: стояла зловещая черная ночь, мы шли по
широкой, на редкость темной части реки, где не было никаких вех, ничего, что
помогало бы ориентироваться. Мне казалось немыслимым, чтобы мистер Б.
предоставил бедному малому погубить судно в бесплодных попытках определить
его местоположение. Но я решил ни за что не покидать лоцмана. Пусть увидит,
что он все-таки не совсем одинок. И я стоял рядом, ожидая, чтобы он спросил
меня, где мы находимся. Но мистер У. преспокойно погрузился в сплошную кучу
черных кошек, из которых, по-видимому, состояла вся окружающая атмосфера, и
не открывал рта. "Вот дьявольская гордость! - подумал я. - Вот чертово
отродье! Он готов скорее всех нас погубить, чем быть чем-нибудь обязанным
мне, - и все потому, что я не принадлежу к "соли земли", к тем аристократам,
которые имеют право фыркать на капитана и командовать всеми живыми и
мертвыми на пароходе!" Я тут же забрался на скамью, считая, что, пока этот
сумасшедший на вахте, спать небезопасно.
Однако через некоторое время я, очевидно, все-таки заснул, потому что
вдруг увидел, что светает и что мистера У. уже нет, а у штурвала снова стоит
мистер Б. Значит, было четыре часа, - и все было в порядке... кроме меня. Я
почувствовал себя словно мешок, набитый костями, которые вдруг все сразу
заболели...