"Марк Твен. Школьная горка (Пер. Л.Биндеман) [F]" - читать интересную книгу автора

стрекозы, но у нее их двенадцать тысяч, так что улов такого всеобъемлющего
взгляда вполне объясним. Займитесь латынью, молодой человек, - и учитель,
вздохнув, добавил: - А мы снова возьмемся за свой постылый тяжкий труд.
Новенький взял книгу и принялся листать страницы, будто тщательно
пересчитывал их. Класс со злорадством глянул на Генри Баскома и с
удивлением отметил, что он невесел. Он один во всей школе учил латынь,
чванился своим отличием, и это было сущим наказанием для остальных.
Школьники монотонно бубнили, жужжали, но ученье не шло зубрилам на ум:
зависть к новому ученику расхолаживала всех. Через полчаса они увидели,
что новенький отложил латынь и взялся за греческий; класс снова злорадно
глянул на Генри Баскома, и довольный шепоток пополз по рядам. Незнакомец
тем временем освоил греческий и математику, затем взялся за "Новый метод
стенографии под названием фонография". Но и на фонографию ушло мало
времени - минута и двадцать секунд, и он успел еще небрежно пролистать
несколько книг. Учитель заметил это и спросил как бы между делом:
- Ты так быстро разобрался в фонографии?
- Но ведь она - только ряд сжатых и простых правил, сэр. Их можно
применять легко и уверенно, как принципы математики. К тому же помогают
примеры - даются бесчисленные комбинации английских слов с пропущенными
гласными. Она замечательна, эта система, своей точностью и ясностью: вы
можете писать по-латыни и по-гречески, используя словосочетания с
пропущенными гласными, и все-таки вас поймут.
- Твой английский шлифуется с быстротой молнии, мой мальчик.
- Да, сэр, я прочел эти книги, и они обогатили меня знанием оборотов
речи, теми формами, в которые отливается язык, - идиомами.
- Я уже не в силах удивляться. Наверное, нет чуда, недоступного твоему
уму. Подойди, пожалуйста, к доске, я хотел бы посмотреть, как выглядит
греческий в фонографических словосочетаниях с выпущенными гласными. Я
прочту несколько абзацев.
Мальчик взял в руки мел, и испытание началось. Учитель читал медленно,
потом немного быстрее, потом еще быстрее, потом так быстро, как только
мог. Мальчик поспевал - и без заметного напряжения. Затем учитель подкинул
ему несколько латинских предложений, английских, французских и одну или
две трудных задачи из Евклидовой геометрии для вычисления. Мальчик осилил
все.
- Это поразительно, дитя мое, поразительно, ошеломительно! Соверши еще
одно чудо, и я выкину белый флаг. Вот листок с колонками цифр. Произведи
сложение. Я однажды видел, как знаменитый мастер быстрого счета проделал
это за три минуты с четвертью, и я знаю результат. Я буду следить по
часам. Побей его рекорд! Мальчик глянул на листок, поклонился и сказал:
- Общая сумма - 4 865 493, если неразборчивая двадцать третья цифра в
пятой колонке - девять, если же это семь - общая сумма меньше на два.
- Верно, и ты победил с невероятным перевесом, но ведь у тебя не было
времени разглядеть неразборчиво написанную цифру, не говоря уж о том,
чтобы определить ее место. Подожди, я ее найду. Ты говоришь - двадцать
третья? Вот она, но не могу сказать, что это: может быть, девять, а может
быть, и семь. Впрочем, неважно, один из твоих ответов правильный, в
зависимости от того, девятка там или семерка. Бог ты мой, неужели мои часы
верные? Большая перемена давно закончилась, и мы все забыли про обед. За
тридцать лет моей учительской практики такого не случалось. Поистине день