"Марк Твен. Школьная горка (Пер. Л.Биндеман) [F]" - читать интересную книгу автора

по-кошачьи - нежно так, ласково, ну совсем как старый кот с котенком,
своим родичем. Безгрешная Сэл уж раз пробовала сладкое, похоже, оно ей
пришлось не по вкусу, а постоялец вынимает печенье из кармана и знай себе
скармливает ей, а она, ей-богу, морду не воротит. Нет, мэм, не воротит.
Еще как набросилась, будто четыре года не лопала. А он все вытаскивал из
одного кармана. Уж вам-то, мисс Ханна, не знать, сколько может слопать
Безгрешная Сэл. Так он ее нагрузил по самое горло - у нее аж гляделки
выкатились - до того обожралась. Раздулась, будто арбуз проглотила - вот
сколько в брюхо напихала. А он печенье вытаскивал из одного кармана. Так
вот, мисс Ханна, разве сыщешь карман или даже вьюк, чтоб уместил все, что
может сожрать Безгрешная Сэл? Сама знаешь. А он эту прорву вытащил из
одного кармана, лопни мои глаза, коли вру.
Все были потрясены, раздался ружейный треск восклицаний, сестра Доусон
снова закатила глаза, а доктор Уилрайт, почтенный оракул, медленно покачал
головой вверх и вниз, как человек, который может высказать весомую мысль и
еще непременно ее выскажет.
- Ну вот, а потом прибежала мышь, вскарабкалась ему по ноге прямо на
грудь. Безгрешная Сэл уже подремывала, а как увидела мышь, позабыла, что
нажралась, да как прыгнет на нее! Со стола свалилась прямо на спину,
лапами эдак раза два повела да и уснула - гляделки разомкнуть не могла.
Тогда он принялся и мышь откармливать - все из того же кармана; потом
голову наклонил, и они поговорили по-мышиному.
- Довольно, воображение заводит тебя слишком далеко.
- Ей-богу, правда, мы с Джефом сами слыхали. Потом он спустил мышь и
пошел, а мышь за ним увязалась. Он ее сунул в шкаф и захлопнул дверцу, а
сам ушел с черного хода.
- Что же ты раньше нам об этом не говорила, Рейчел?
- Да чтобы я вам такое сказала? Неужто вы бы мне поверили? Неужто
поверили бы Джефу? Сами-то мы верим в колдовство, знаем, что оно есть. А
вы-то все над ним посмеиваетесь. Неужто вы бы мне поверили, мисс Ханна?
- Пожалуй, нет.
- Ну и стали бы насмешничать. А думаете, бедному негру больше по душе,
когда над ним насмехаются, чем белому? Нет, мисс Ханна, не по душе ему
это. Мы тоже понятие имеем, хоть и черные мы, и безграмотные.
У Рейчел был хорошо подвешен язык, и ей легче было начать трескотню, чем
кончить. Она бы тараторила и дальше, но восковая свеча уже давно ждала
свой черед предстать взорам. Анни Флеминг сидела со свечой в руке и одним,
ухом слушала сказки тетушки Рейчел, а другим - не стукнет ли задвижка в
калитке, ибо ее маленькое нежное неопытное сердечко уже принадлежало
приезжему, хоть она сама о том и не ведала; и во сне, и наяву ей виделось
его прекрасное лицо; с тех пор как оно впервые мелькнуло перед ней, ей
хотелось любоваться им снова и испытать чарующий таинственный экстаз,
который оно возбудило в ней ранее. Анни была милым, добрым, простодушным
существом, ей только минуло восемнадцать, и она не подозревала, что
влюблена, знала только, что обожает его, - обожает, как солнцепоклонники
обожают солнце, довольствуясь уж тем, что видят его лик, ощущают его
тепло, и, сознавая себя недостойными, неравными, даже не мечтают о большей
близости. Почему он не идет? Почему не пришел к обеду? Часы тянутся так
медленно, а дни и вовсе нескончаемы, за все восемнадцать лет не было их
длиннее. И остальные ждали прихода постояльца со все большим и большим