"Иван Трифонович Твардовский. Родина и чужбина " - читать интересную книгу автора

Шесть ртов. И каждому дай, да подай, да найди, да помоги. Вот кручина-то,
вот судьба! - Такие слова приходилось иногда слышать в минуты огорчений и
сетований матери на свою судьбу. Она высказывала их как бы и не нам, порой,
может, забывая о том, что мы слышим и что они очень горьки для детских душ,
отзываются болью, но что было, то было. И надо понять, что причин для
огорчений находилось у нее предостаточно: жилось трудно, а многодетность
обостряла ту извечную материнскую ответственность, которая велит накормить,
одеть, воспитать. И не было у нее ни спокойного сна, ни свободного дня.
И вот родился седьмой. Старшие уже были большие, и мать заметно
стеснялась, переживала: "Что скажут? Поймут ли?" Те затаенные мысли матери
первым понял именно Александр. Как самый близкий человек, он своим теплым,
сыновним словом ободрил ее, напомнил, что рождение человека - святое право
женщины, что лишних детей просто не бывает и что все мы рады появлению
братика. Свое внимание он отдал озабоченной матери. Всех нас он собрал,
позвали и отца, и, хотя мы все знали, начал с того, что "родился братик, что
надо дать ему имя, что это должно быть нашей радостью". По его же
предложению в честь неизвестного нам прадеда назвали мальчика Васей.
- А крестить, мама, не надо! Совсем ни к чему! - сказал он. И все
согласились.
И был Василек нашим семейным любимцем. Рос он крепышом и смышленышем. К
сожалению, судьба его сложилась трагически. Шестнадцати лет он добровольцем
ушел на фронт. Закончил войну в звании лейтенанта ВВС. Бывал сбитым
вражескими истребителями, имел несколько правительственных наград. Во время
войны пробыл в воздухе более полутора тысяч часов. Но военные травмы не
прошли даром - нервные потрясения вывели его из строя полноценных, он
захирел душевно, и в 1954 году в городе Кургане покончил с собой, бросившись
под проходящий поезд.
Как бы в назидание органам правозащиты и служения народу, должен
рассказать следующее.
О трагической кончине Васи мы узнали только через год, в 1955-м. В
линейной прокуратуре Кургана в то время оказались странные люди, которые
уведомить родственников просто не догадались, хотя при нем, покончившим свою
жизнь, были и документы, доказательно свидетельствующие, откуда он родом. Ни
фамилия, ни отчество, ни то, что он смоленский, не натолкнули на мысль: "А
не родственник ли погибший поэту Твардовскому?" Правда, сообщение было
послано из Кургана по месту рождения, в Починковский район Смоленской
области. Но и в Починке никто не догадался, что он, Василий Трифонович, из
нашей семьи. И совсем уж случайно кто-то подсказал: "Так это ж загорьевский,
наш, Гордиенков сын Васька, что у Трифона Гордеевича был последним, младшим.
В Смоленске живут и мать его, и сестры, и брат Павел Трифоныч. Как же так?"
Александр Трифонович узнал от наших, смоленских, и сразу же дозвонился
в Курганскую линейную прокуратуру. А там только развели руками: "Как могли
знать?"
И вот я в Кургане. Прокуратура прямо при вокзале. Как и положено,
прокурор линейного отделения был на службе. Все рассказал мне об этом
происшествии, передал документы брата - на этом все и закончилось. Но никто
не мог мне сказать, где был похоронен наш Василий - любимец всей семьи.
Побывал я на городском кладбище вместе со своей супругой Марией
Васильевной, отыскали мы сторожа, но указать место захоронения он не мог, не
знал: "Вот, наверно, где-то тут, в общей, для нездешних..."