"Гарри Тертлдав. Блеф (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

аборигена.
Хуан Гомес, один из механиков, ответил подозрительно быстро:
- О, мы их ему просто даем. Он играет не на интерес, только для забавы.
Кастильо поднял бровь. Механик покраснел.
- Зачем изворачиваться, Хуан? - сказал Джеффриз. - Он всегда может
спросить самого Тушратту. Ладно, Рамон, он меняет их на местное добро:
горшки, браслеты и прочее. А когда он выигрывает, мы расплачиваемся своей
мелочью: ножницами, перочинными ножами, фонариком... Что в этом такого?
Подобные сделки были нарушением правил, но Рамон сказал:
- Ладно, ничего. При условии, что я получу фотографии всех побрякушек,
которые вы от него получили.
- Ну конечно, - согласился Джеффриз. У всех сидящих за столом изрядно
вытянулись лица. Кастильо подавил улыбку. Разумеется, игроки собирались
припрятать свои маленькие трофеи и выгодно продать дома. Подобное так или
иначе случалось в каждой экспедиции, находившей разумную цивилизацию.
Антрополог не сомневался, что ничего не получит.
Тушратта ткнул пальцем в колоду. "Играем", - произнес он на искаженной,
но тем не менее вполне внятной латыни.
Для того, чтобы новичок быстрее освоился с игрой, они выбрали вариант с
пятью картами на руках и одним джокером.
- Так можно быстрее всего набраться опыта, - сказал Джеффриз. - С пятью
картами хорошо представляешь себе свое положение. При игре с семью картами
никогда не знаешь, торговаться дальше или пасовать.
Рамон немного проиграл, немного выиграл, потом опять проиграл - чуть
больше. Возможно, он играл бы успешнее, если бы не уделял больше внимания
Тушратте, нежели картам. Впрочем, возможно, он все равно бы проиграл, честно
признался он себе. Как и следовало ожидать при игре с более искушенными
соперниками, абориген проигрывал, но не слишком. Основной его проблемой,
насколько мог заметить Кастильо, было нежелание блефовать. Впрочем,
антрополог также страдал этим.
Когда запас фишек у Тушратты иссяк, он порылся в торбе и извлек оттуда
печать - красивый резной цилиндр из алебастра размером с его мизинец. Такие
цилиндры аборигены прокатывали по глиняной табличке в подтверждение того,
что та написана владельцем печати. Количество фишек, выданных Гомесом в
обмен на печать, казалось вполне справедливым.
Пару конов спустя куссаранин и Джеффриз схватились не на шутку. Рамон
попробовал было торговаться, но спасовал после третьей карты. Остальные с
разной степенью неудовольствия спасовали после следующей.
- Последняя карта, - объявил антрополог, тасуя колоду.
Кто-то присвистнул. Джеффриз, ухмыляясь, открыл бубновое каре. Через
пару кресел от него Тушратта выложил две пары - тройки и девятки.
- Твоя ставка, Тушратта, - сказал Рамон. Куссаранин неохотно
подчинился.
- А теперь мы отделим овец от козлищ, - произнес Джеффриз и поднял
ставку. Однако улыбка сползла с его лица, когда Тушратта также поднял
свою. - Вот ублюдок, - буркнул он по-английски и подвинул от себя еще
несколько фишек. - Открывайся.
Весьма довольный собой, Тушратта открыл пятую карту - третью девятку.
- Ух ты! - сказал Джеффриз. - Еще бы не торговаться с фулом на руках!
Кастильо не знал, как много из игры понял Тушратта, но одно тот знал