"Гарри Тартлдав. Тьма сгущается ("Тьма" #2)" - читать интересную книгу автора

- Да, это так. И Мезенцио даже в самом плохом настроении намного лучший
суверен, чем Свеммель в самом благом расположении духа, - ответил Хадджадж.
Полковник рассмеялся, но министр не поддержал его. - Но если война будет
продолжаться, то признайтесь: наша граница рано или поздно вполне может
стать границей с Альгарве.
- Ну-у-у... - Улыбка Мухассина стала кислой. - Я бы не удивился,
случись что-то подобное. Альгарве движется победным маршем на запад, так?
Все же, как бы то ни было, они в качестве соседей намного приятнее
ункерлантцев. Да, они носят одежду, но у них имеется определенное
благородство и понятие о чести.
Хадджадж поперхнулся смешком. Мухассин по-своему прав. И у Зувейзы, и у
Альгарве было в традиции воевать с соседями, когда те ослабевали, и
устраивать гражданские войны, когда соседи набирали силу. Неправда, что
ункерлантцы плохие солдаты, они отлично умеют воевать. И не видать бы
Зувейзе свободы, не случись Войны близнецов, когда Киот со Свеммелем, оба
претендуя на трон, решили выяснить, кто из них старше. Но никогда
ункерлантцы не воевали ради самой войны, как было заведено у Зувейзы и
Альгарве.
- Пора, ваше превосходительство, отдых окончен! Лагерь вон за тем
холмом! - прервал его мысли Мухассин и пинком заставил своего верблюда
подняться на ноги. Свое возмущение тем, что его снова заставляют работать,
упрямое животное выразило таким воплем, словно его отдали на расправу
палачам короля Елгавы. Хадджадж тоже поднял своего верблюда, и тот
разразился не менее ужасным криком. Министр поморщился: хоть его древние
пращуры и были кочевниками, этим капризным тварям он явно предпочитал
благоустроенные караван-вагоны.
Однако Зувейза сама перекрыла свои становые жилы, когда Ункерлант
двинулся на север. Маги короля Свеммеля восстановили часть из них, но тут же
снова перекрыли, как только Зувейза двинулась на юг. Теперь обнаженные
черные колдуны опять пытались восстановить то, что было разрушено
альгарвейскими магами. Зато вот верблюда заставить работать или наоборот
никто не в силах - разве что силы горние иногда дают себе труд подчинить
упрямую скотину ее хозяину. Однако, какой бы несносной ни была эта тварь,
Хадджадж все же предпочитал ехать верхом, чем плестись пешком.
А в лагере его уже ждали комфортабельная палатка и большая бутыль
финикового вина. Хадджадж припал к ней и выхлебал всю, не отрываясь. В
Альгарве он научился разбираться в сортах вин и выбирать самые изысканные.
Эта же бурда была терпкой и в то же время приторно сладкой. Ее в Зувейзе
подавали чаще всего, и Хадджадж пил и не кривился: вкус вина напоминал ему о
клановых сборищах его детства. Да, заезжий альгарвеец отворотил бы нос от
подобного пойла, но ведь он-то не заезжий альгарвеец. Для него это был вкус
родного дома.
Генерал Икшид, начальник Мухассина, дождался, когда Хадджадж приведет
себя в порядок, и тогда лишь явился с приветствиями. Генерал выставил на
стол еще вина и угостил гостя чаем с ароматом мяты и крошечными пирожными,
которые на вкус были ничуть не хуже тех, что готовили в царском дворце.
Хадджадж наслаждался неторопливым ходом ритуала застолья: как и финиковое
вино, здесь все было до боли родным.
Икшид был чуть старше Хадджаджа и брюшко имел чуть побольше, но
выглядел еще молодцом.