"Гарри Тертлдав. Похищенный трон" - читать интересную книгу автора

Твердостью мясо почти не уступало его зубам, да и вкусом отличалось мало, но
все же оно спасет его от голодной смерти.
Он остался в одном льняном исподнем. "Жаль, что нет кафтана, - подумал он
и тут же рассмеялся: - С тем же успехом можно жалеть, что здесь нет нашего
войска". Да, Абивард всей душой желал, чтобы рядом было войско Царя Царей, но
он был сыном Годарса и прекрасно знал цену таким желаниям.
Он провел холодную и отвратительную ночь, свернувшись клубком, как зверь,
держа под рукой меч, чтобы в случае чего мгновенно схватиться за него. Он
столько раз просыпался от легкого шума, порыва ветерка и вообще без всякой
причины, что сбился со счета. А засыпать с каждым разом становилось все
труднее. Наконец между рассветом и восходом сон окончательно покинул его. Он
пожевал сухой баранины и продолжил путь.
В день после битвы он несколько раз ловил себя на том, что плачет. Иногда
слезы были вызваны скорбью по семье, иногда - по погибшему монарху и всему
Макурану, иногда - по самому себе: он чувствовал себя виноватым за то, что
живет, тогда как погибло все самое для него дорогое.
"Чепуха, сынок. Ты обязан жить дальше, обязан, насколько это в твоих
силах, навести порядок". Он так отчетливо услышал голос отца, что резко
повернул голову в отчаянной надежде, что дихган каким-то чудом уцелел. Но,
насколько хватал глаз, степь была пуста, лишь ворона пронзительно каркнула,
взмыв в небо.
- Что ты тут делаешь, глупая птица? - Абйвард махнул рукой через плечо: -
Богатая пожива вон там.
Время от времени он видел скачущих по степи зайцев. Один их вид вызывал в
нем жгучий голод, но охотиться на зайцев с мечом - все равно что пытаться в
воздухе подбить муху мухобойкой. А времени расставить силки и ждать не было..
Однажды он заметил лису, преследующую зайца. Он пожелал, чтобы ей повезло
больше, чем ему самому.
Хотя ел он очень бережливо, к середине третьего дня сушеное мясо
кончилось. После этого к чувству тревоги прибавилось постоянное голодное
урчание в животе. На берегу ручья он поймал пару лягушек, выпотрошил их
кинжалом и съел сырыми. Доев лягушек, он пожалел лишь о том, что опрометчиво
выбросил в воду кишки.
На следующем водопое он поискал еще лягушек, надеясь, вдруг попадется
черепаха или неосторожная минога, но ничего не поймал.
К вечеру четвертого дня он достиг Дегирда. Ему хотелось снять исподнее,
нырнуть и переплыть реку, но он знал, что при своей нынешней усталости и
изможденности скорее всего утонет, не достигнув южного берега. Не мог он и
пустить через реку конька и плыть, держась за него, - животное было не в лучшем
состоянии, чем он.
- Значит, надо к мосту. - В последнее время Абивард частенько разговаривал
сам с собой, за неимением других собеседников. Но если мост уже разрушен или
хаморы перешли его... Об этом он старался не думать.
До темноты он отъехал от реки примерно на полфарсанга. Он решил, что,
скорее всего, хаморы, занятые поиском затерявшихся в степных просторах
беглецов, направятся по северному берегу Дегирда. Незачем облегчать им жизнь.
Если они уже прочесывают берег, значит, мост определенно разрушен или захвачен
неприятелем. Но об этом Абивард тоже старался не думать.
Голод разбудил его до рассвета. Он оседлал степного конька, поражаясь его
выносливости. Конечно, макуранский конь мог везти на себе больший вес и быстрее