"Гарри Тертлдав. Похищенный трон" - читать интересную книгу автора

груди, краткое мгновение боли, а затем вечность рядом с любящим Господом. Мысль
о долгом и мучительном конце не приходила ему в голову. Он и сейчас в глубине
души не мог заставить себя поверить в возможность такого исхода.
- Ты думаешь, что такого не может случиться, - сказал Годарс, словно читая
его мысли. - Потому-то я и хочу взять тебя на войну - чтобы ты увидел, что
такое случается. Это многое даст тебе.
- Даст что? - спросил Абивард. Что может дать ему близкое знакомство с
войной и ее беспощадностью из того, чего у него еще нет?
- То, что ты не будешь относиться к войне беспечно. Те, кто не познал
этого, склонны слишком легко ввязываться в драку, не подумав хорошенько, так ли
уж это необходимо. Конечно, тем самым они губят самих себя, но при этом
погибает и множество прекрасных вассалов, связанных с ними родством и клятвой
верности. Когда придет твой день, сынок, я не хотел бы, чтобы ты стал дихганом
такого рода.
- Понимаю, - сдержанно ответил Абивард. Серьезность отца произвела на него
впечатление. Он уже вышел из того возраста, когда все сказанное отцом считают
неправильным только потому, что это сказал отец. Его брат Фрада и несколько
сводных братьев все еще пребывали в этом глупом заблуждении. Пройдя этот
период, Абивард пришел к выводу, что обычно отец знает, о чем говорит, пусть
даже при этом и повторяется.
Родарс сказал:
- Я не забыл к тому же, что для тебя это первая война. Я просто хочу,
чтобы ты пошел на нее, не теряя головы. Помнишь свою первую девушку - сколько
лет назад это было? После нее ты изменился. И с войны ты придешь другим
человеком, хотя это не так приятно, как первая женщина, если только в тебе нет
жажды крови. Я в тебе этого не наблюдаю, нет, не наблюдаю.
Абивард тоже не замечал за собой особой кровожадности, правда, и не
особенно об этом задумывался. Он вспомнил, каким окрыленным чувствовал себя,
оставив серебряную монету в доме некоей вдовушки там, в деревне. Если и после
боя он испытает нечто подобное... Последние слова Годарса свели на нет все то,
что он пытался внушить сыну.
Годарс торжественно вставил длинный бронзовый ключ в замок, накрепко
закрывавший двери на женскую половину крепости, и повернул ключ. Ничего, Он
нахмурился, вытащил ключ, гневно посмотрел на него и вставил снова. На сей раз,
когда дихган повернул ключ в замке, Абивард услышал долгожданный щелчок. Он
поднял щеколду и толкнул дверь.
По группе мужчин, стоявших в широком коридоре на почтительном расстоянии,
пронесся вздох. Абивард попытался вспомнить, когда в последний раз его
родственницы и младшие жены дихгана покидали женскую половину. И вспомнил
только, что это было очень давно.
Во главе, как и положено, шла Барзоя. Мать Абигарда не могла быть намного
младше Годарса, но возраст никак не сказался на ее внешности. Ее волнистые
волосы остались черными, без того подозрительного блеска, который оставляет
краска. Лицо у нее было несколько шире, чем свойственно макуранкам, и не такое
смуглое. Правда, жившие взаперти и крайне редко имевшие возможность выйти на
солнышко благородные женщины Макурана всегда были бледнее своих трудящихся
соотечественниц.
Барзоя вышла во двор горделивой походкой королевы. Позади нее шла сестра
Абиварда, Динак, в чьих чертах отчетливо запечатлелось фамильное сходство. Она
усмехнулась при виде брата и показала ему язык. Они появились на свет с