"Скотт Туроу. Личный ущерб " - читать интересную книгу автора

ее большую часть жизни. Провозилась с этим дураком, и вот растянула плечо.
Вспомнила сцену в кабинете Робби и чуть не рассмеялась, но оборвала себя. Не
зубоскалить надо, а стыдиться. Агент должен управлять подопечным, а Фивор
оказался неуправляемым. Или я сама неуправляемая?
Квартирка у Ивон была вполне приличная, с одной спальней. Мебель взята
напрокат. Обустраивала ее команда прикрытия из Вашингтона, так называемые
перевозчики. Они привезли мебель в фургоне, в комбинезонах национальной
компании грузовых перевозок. Первым делом внимательно осмотрели вещи Ивон на
предмет ликвидации малейших признаков того, кем она была на прошлой неделе в
Де-Мойне. Заменили все, что имеет какую-то идентификацию, даже лекарство,
которое она иногда принимала от аллергии. Ивон Миллер переселилась сюда, как
кукла, со всеми новенькими принадлежностями.
Затем перевозчики искали "жучки", проверили окна, стены и, наконец,
выдали ей длинный список предписаний и запретов. Дорвилл, старший команды,
протянул бумажник с водительским удостоверением, кредитками, картами
медицинского и социального страхования. Была вложена даже фотография трех
девочек, ее "племянниц".
- Делайте покупки, не стесняйтесь, - сказал Дорвилл, продолжая
выстукивать пол. - Все счета будут оплачены.
Ивон стояла перед зеркалом в небольшом холле и ощупывала плечо. В
уик-энд придется посетить массажный кабинет. От этой мысли повеяло какой-то
надеждой. Вспомнилась приятная истома после занятий в спортзале, служивших
ей бальзамом от скуки. С понедельника по пятницу расписание было примерно
одинаковым. Сначала работа, потом Робби высаживал Ивон у дома, и она шла в
спортзал. На обратном пути покупала продукты, которые можно разогреть в
СВЧ-печи. Остаток вечера Ивон проводила за стиркой, смотрела спортивный
канал и диктовала на микрокассету отчет за день, она прятала ее в
специальное отделение дипломата, застегивающееся на молнию. На следующее
утро она под каким-нибудь предлогом заходила в офис Джеймса Макманиса и
передавала ему кассету. И так постоянно.
А вот уик-энды Ивон не любила, потому что девать себя было совершенно
некуда. По воскресеньям она звонила матери или сестре Меррил из автомата.
Причем дважды использовать один и тот же категорически запрещалось. Порой
приходилось отъезжать за несколько миль от дома. Лучше подходил аэропорт.
Там хороший обзор и можно легко проверить, нет ли "хвоста". Через месяц Ивон
позволят встречаться вне работы с кем-нибудь из агентов из офиса Макманиса.
Но сейчас ей предстояло провести вечер одной. Она собиралась пойти в
спортбар, расположенный в нескольких кварталах отсюда, посмотреть игру на
Суперкубок и попить безалкогольного пива. "Ничего, справлюсь, - говорила она
себе. - Ведь справлялась же прежде".
Ивон смотрела в зеркало. Прошло почти два месяца, а она по-прежнему
себя не узнавала. Контактные линзы - это еще ничего, их и прежде приходилось
надевать во время выполнения задания. А вот макияж... прическа, крашеные
волосы. Все это было настолько противно, что у Ивон даже подгибались колени.
Нет, она не была дурнушкой. Однажды, когда ей было одиннадцать лет, она
услышала разговор матери и Меррил в прихожей. Они собирались в церковь,
кажется, на Пасху. "Правда, она хорошенькая?" - спросила Меррил.
"Наверное, - ответила мама и вздохнула. - Только какая-то непримечательная".
Не то что красавица Меррил, которая уже дважды выходила в финал конкурса
"Мисс Колорадо".