"Скотт Туроу. Личный ущерб " - читать интересную книгу автора

- Прошу прощения, - проговорила она сиплым голосом заядлой курильщицы.
Эйлин предприняла очередную попытку бросить курить и всю неделю сосала
пластиковую сигарету, которая сейчас повисла у нее на нижней губе,
приклеившись к помаде.
- А мы решили немного побороться, - объяснил Робби.
- Вижу. - Она кивнула и захлопнула дверь. Робби поднялся и весело
воскликнул:
- Вот здорово! Все идет точно по плану. В понедельник Эйлин расскажет
всем, как я уложил тебя на ковер.
Да, Робби был прав. Все шло по плану. Но улыбаться Ивон не хотелось.
Она всегда очень долго отходила от приступов ярости.
- Ну что? - спросил он. - Может, двинем куда-нибудь выпить? Зароем
топор войны. Пойдем?
- Ты же знаешь, я не пью.
Ивон встала и поправила юбку. Колготки развернулись на талии на триста
шестьдесят градусов, и она направилась в дамскую комнату привести себя в
порядок, бросив через плечо:
- Я мормонка.

***

Никакой мормонкой она не была. Ее отец был человеком набожным;
возможно, и она пошла бы по его стопам, если бы ощущала поддержку матери. Но
та смотрела на вещи иначе и, родив Меррил, старшую сестру Ивон, совсем
перестала интересоваться церковью. К тому времени отец уже существовал сам
по себе.
Они жили в небольшом городке Каски у Скалистых гор в Колорадо, который,
сколько Ивон его помнила, постоянно пребывал в дремотном состоянии.
Разбудили городок появление в округе курортов, строительство больших
торговых центров и многозальных кинотеатров. Но это все случилось позднее, а
в детстве Ивон сюда редко кто заглядывал.
У Ивон было шестеро братьев и сестер, она шла по счету пятой. В таком
положении недолго и затеряться. Ивон и считала себя затерянной. В доме было
полно народу, девять человек, а потом и десять, когда к ним переехала жить
Ма-Ма, мамина мама. Ивон всегда находилась на периферии домашних событий.
Родительскую волю для нее олицетворяла сестра, как бы передавая их
требования. Не клади локти на стол, мама этого не любит, и тому подобное. В
общем, детство у нее было второго сорта, родительская забота из вторых рук.
Порой Ивон чувствовала себя здесь посторонней и даже неуместной.
Ивон росла странной девочкой, не такой, как все, и знала об этом. Она
не улыбалась в нужные моменты, говорила "Да", когда следовало сказать "нет",
до нее слишком поздно доходили шутки, особенно плоские. В общем, все не так
и не к месту. Вне дома Ивон никогда не ощущала себя свободной и вечно
смущалась. Все считали ее сложной и нечуткой, ведь она, похоже, не различала
оттенков. Тон, настроение, с каким с ней беседовали, не имели никакого
значения. Ивон задавали вопрос, она бесстрастно отвечала, и все. А что еще
требовалось, она не знала. С ней избегали общаться, и это ее мучило. Думала:
"Меня никто не понимает. Все видят то, что на поверхности, а внутрь
заглянуть желания нет".
Сегодня Ивон вернулась домой в мрачном настроении, которое сопровождало