"В.Тюрин. Два долгих летних дня, или неотпразднованные именины " - читать интересную книгу автора

уехал в Ораниенбаум, а через пять дней, 17 июня, Екатерина отбыла в Петергоф.
Вероятно, именно в эти пять дней окончательно созрел сценарий переворота -
арестовать императора в момент его возвращения в Петербург для начала датского
похода.
В Петергофе Екатерина живет уединенно, никого не принимая, ни с кем не
общаясь, никуда не выходя. Лишь 19 июня, по требованию императора, она
появляется в Ораниенбауме - на домашнем спектакле, император играет в оркестре
на скрипке - и в тот же день возвращается в Петергоф. Это был последний раз,
когда она видела своего мужа.
А слухи, искусно подогреваемые сторонниками Екатерины, растут и ширятся в
столицах и провинции, факты переплетаются с нелепицами, а то и с прямой ложью.
Но общественное мнение. над которым Петр III глумился, полагая, что в России
самодержцу все позволено, вершит свое дело.
Обстановка в Петербурге накалена до предела, достаточно искры - и
последует взрыв. И искра вспыхнула.
Вечером в среду 26 июня капрал Преображенского полка, имени которого
история не донесла, спросил поручика Измайлова, скоро ли свергнут императора.
Измайлов, хотя и ощущавший атмосферу всеобщего неудовольствия, но в заговор не
посвященный, передал о словах капрала ротному командиру, секунд-майору
Воейкову, а тот - полковнику (впоследствии генерал-аншефу и сенатору) Федору
Ивановичу Ушакову. Утром 27 июня, в четверг, капрала допросили в полковой
канцелярии. И тут выяснилось, что он уже задавал этот вопрос капитану Пассеку,
который, как и Изманлов, хотя прогнал его, но в отличие от Измайлова не донес
по начальству. Более того, в канцелярии нашли показание какого-то солдата, что
Пассек хулил императора. Кому-то из полковых чинов захотелось выслужиться,
делу дали ход и послали подробный отчет Петру в Ораниенбаум. Пополудни из
Ораниенбаума пришел приказ арестовать Пассека, что и было сделано в тот же
вечер. И тогда заговорщики встревожились: ведь капитан-поручик гренадерской
роты лейб-гвардии Преображенского полка (потом он станет камергером) Петр
Богданович Пассек был одним из наиболее посвященных и активных участников
заговора. Неизвестно, случайность ли арест Пассека или власти напали на след?
Неясно, даст ли показания капитан-поручик или останется стойким (Пассек не
проболтался, но об этом не знают заговорщики)?
И тогда решили действовать, не дожидаясь появления Петра в Петербурге.
Риск большой: не изолировав императора, низвергнуть его, провозгласить
Екатерину, не будучи уверенными, что Петр не ринется в Кронштадт или в
действующую армию. Но выбора не было, понадеялись на атмосферу всеобщего
недовольства, на нерешительность и трусость императора и, конечно, на великое
русское "авось". И надежды их оправдались.
Утром 29 июня (это была суббота) Екатерина получила донесение от
заседавшего непрерывно Сената, где содержалось поздравление с днем
тезоименитства наследника цесаревича Павла Петровича (о Петре III - ни слова)
и сообщение, что в столице все "состоит благополучно". В шесть утра войска
двинулась к Петергофу. По пути Екатерину встретил вице-канцлер князь Александр
Михайлович Голицын, который вез письмо Петра с предложением примирения и
обещанием исправиться. Голицын, передав письмо, принес присягу верности
Екатерине и присоединился к ее свите. В одиннадцать утра Екатерина в
сопровождении конногвардейцев въехала в Петергоф, уже занятый ее передовыми
частями. К тому времени гусары Алексея Орлова блокировали все подступы к
Ораниенбауму и изолировали потерявшего всякое присутствие духа императора. В