"Илья Туричин. Братья (Роман) " - читать интересную книгу автора

стояли у потрепанного, выгоревшего купола цирка "Шапито". Удобств, конечно,
никаких. Кое-кто поворчал. Но приказ есть приказ.
А хитрая лиса доктор Доппель отозван в Берлин самим Розенбергом.
Вычистил всю округу. И себя не обидел. Теперь, наверно, пошлют на юг,
очищать новые закрома. На юге - победоносное наступление. Везет этим
полуштатским администраторам! А ты тут убирай дерьмо! Нет, он не завидует.
Он любит свое дело, власть над людьми. Любит плести тонкие сети. Начальство
с ним считается. И он посылает с оказией домой не такие уж скудные посылки.
И все же обидно! Первыми за армией в завоеванное пространство врываются
доктора Доппели, снимают пенки. А потом уж - порядок и его стражи. А
правильнее было бы наоборот.
Сверху послышались легкие уверенные шаги. Гравес обернулся. По лестнице
спускалась фрау Копф. Он молча наблюдал за ней.
Лицо спокойное, но бледнее обычного. Впрочем, в вестибюле горит только
дежурная лампочка. Все кажется тусклым и бледным, даже сверкающие по вечерам
стеклянные висюльки люстр. Серое скромное платье, черные туфли на босу ногу.
Она любит серое и черное, понимает, что эти цвета молодят ее... Едва
подкрашены губы. Да-а, хороша!
- Здравствуйте, Гертруда!
- Здравствуйте, штурмбанфюрер, - она легко и, как показалось Гравесу,
сердечно протянула руку. Он с удовольствием взял ее, склонился, тронул
губами и чуть задержал в своей.
- Трудный день?
- И нелегкий вечер.
- А тут еще Пауль...
Ресницы едва приметно дрогнули.
- Не говорите... Беда с мальчишками. Чем старше... - Гертруда
Иоганновна беспомощно развела руками.
Гравес смотрел на нее не мигая выпуклыми добрыми глазами и чуть
прикусывал верхнюю губу, отчего тонкие усики его изгибались, словно живые
гусеницы. О, он понимал фрау Гертруду и сочувствовал ей!
- Вам теперь придется все решать самостоятельно. Большой труд. Большая
ответственность. Компаньон, надо полагать, выразил вам свои прощальные
пожелания?
- Доктор Доппель? - уточнила Гертруда Иоганновна ровным голосом.
Гравес уловил в ее глазах растерянность.
- Разумеется. Ведь он уезжает сегодня.
Ого, уже не растерянность, а испуг. Не может скрыть. Гравес улыбнулся
недоверчиво:
- Неужели он не поставил вас в известность, что срочно вызван в Берлин?
Разве не за вами он послал Пауля?
Сегодня... Сегодня... Гертруда Иоганновна почувствовала, как начинают
дрожать губы, слабеть ноги и в груди разверзается пустота, от которой мутит
и не хватает воздуха.
Гравес все знает. Гравес притворяется. Он накинул ей на шею петлю и
медленно с удовольствием затягивает. Нельзя поддаваться слабости.
Она втянула в себя воздух и резко, с хрипом, выдохнула, словно и верно
шея была стянута петлей.
- Каждый раз, когда мне... напоминают об... об отъезде Пауля, я теряю
равновесие... Я - мать, Гравес... Мать!.. Дети не разлучались с самого