"Иван Сергеевич Тургенев. Ася" - читать интересную книгу автора

Она ушла.
- Фрау Луизе, - сказал Гагин, стараясь избегать моего взора, - вдова
бывшего здешнего бургомистра, добрая, впрочем пустая старушка. Она очень
полюбила Асю. У Аси страсть знакомиться с людьми круга низшего: я заметил:
причиною этому всегда бывает гордость. Она у меня очень избалована, как
видите, - прибавил он, помолчав немного, - да что прикажете делать?
Взыскивать я ни с кого не умею, а с нее и подавно. Я обязан быть
снисходительным с нею.
Я промолчал. Гагин переменил разговор. Чем больше я узнавал его, тем
сильнее я к нему привязывался. Я скоро его понял. Это была прямо русская
душа, правдивая, честная, простая, но, к сожалению, немного вялая, без
цепкости и внутреннего жара. Молодость не кипела в нем ключом; она
светилась тихим светом. Он был очень мил и умен, но я не мог себе
представить, что с ним станется, как только он возмужает. Быть
художником... Без горького, постоянного труда не бывает художников... а
трудиться, думал я, глядя на его мягкие черты, слушая его неспешную речь -
нет! трудиться ты не будешь, сдаться ты не сумеешь. Но не полюбить его не
было возможности: сердце так и влеклось к нему. Часа четыре провели мы
вдвоем, то сидя на диване, то медленно расхаживая перед домом; и в эти
четыре часа сошлись окончательно.
Солнце село, и мне уже пора было идти домой. Ася все еще не возвращалась.
- Экая она у меня вольница! - промолвил Гагин. - Хотите, я пойду провожать
вас? Мы по пути завернем к фрау Луизе; я спрошу, там ли она? Крюк не велик.
Мы спустились в город и, свернувши в узкий, кривой переулочек, остановились
перед домом в два окна шириною и вышиною в четыре этажа. Второй этаж
выступал на улицу больше первого, третий и четвертый еще больше второго;
весь дом с своей ветхой резьбой, двумя толстыми внизу, острой черепичной
кровлей и протянутым в виде клюва воротом на чердаке казался огромной,
сгорбленной птицей.
- Ася! - крикнул Гагин, - ты здесь?
Освещенное окно в третьем этаже стукнуло и открылось, и мы увидали темную
головку Аси. Из-за нее выглядывало беззубое и подслеповатое лицо старой
немки.
- Я здесь, - проговорила Ася, кокетливо опершись локтями на оконницу, -
мне здесь хорошо. На тебе, возьми, - прибавила она, бросая Гагину ветку
гераниума, - вообрази, что я дама твоего сердца.
Фрау Луизе засмеялась.
- Н. уходит, - ответил Гагин, - он хочет с тобой проститься.
- Будто? - промолвила Ася, - в таком случае дай ему мою ветку, а я сейчас
вернусь.
Она захлопнула окно и, кажется, поцеловала фрау Луизе. Гагин протянул мне
молча ветку. Я молча положил ее в карман, дошел до перевоза и перебрался на
другую сторону.
Помнится, я шел домой, ни о чем не размышляя, но с странной тяжестью на
сердце, как вдруг меня поразил сильный, знакомый, но в Германии редкий
запах. Я остановился и увидал возле дороги небольшую грядку конопли. Ее
степной запах мгновенно напомнил мне родину и возбудил в душе страстную
тоску по ней. Мне захотелось дышать русским воздухом, ходить по русской
земле. "Что я здесь делаю, зачем таскаюсь в чужой стороне, между чужими?" -
воскликнул я, и мертвенная тяжесть, которую я ощущал на сердце, разрешилась