"Иван Сергеевич Тургенев. Ася" - читать интересную книгу автора

- Ты думаешь, я хочу пить? - промолвила она, обращаясь к брату, - нет;
тут есть цветы на стенах, которые непременно полить надо.
Гагин ничего не ответил ей; а она, с стаканом в руке, пустилась карабкаться
о развалинам, изредка останавливаясь, наклоняясь и с забавной важностью
роняя несколько капель воды, ярко блестевших на солнце. Ее движения были
очень милы, но мне по-прежнему было досадно на нее, хотя я невольно
любовался ее легкостью и ловкостью. На одном опасном месте она нарочно
вскрикнула и потом захохотала... Мне стало еще досаднее.
- Да она как коза лазит, - пробормотала себе под нос старушка,
оторвавшись на мгновенье от своего чулка.
Наконец, Ася опорожнила весь свой стакан и, шаловливо покачиваясь,
возвратилась к нам. Странная усмешка слегка подергивала ее брови, ноздри и
губы; полудерзко, полувесело щурились темные глаза.
"Вы находите мое поведение неприличным, - казалось, говорило ее лицо - все
равно: я знаю, вы мной любуетесь".
- Искусно, Ася, искусно, - промолвил Гагин вполголоса.
Она вдруг как будто застыдилась, опустила свои длинные ресницы и скромно
подсела к нам, как виноватая. Я тут в первый раз хорошенько рассмотрел ее
лицо, самое изменчивое лицо, какое я только видел. Несколько мгновений
спустя оно уже все побледнело и приняло сосредоточенное, почти печальное
выражение; самые черты ее мне показались больше, строже, проще. Она вся
затихла. Мы обошли развалину кругом (Ася шла за нами следом) и полюбовались
видами. Между тем час обеда приближался. Расплачиваясь со старушкой, Гагин
спросил еще кружку пива и, обернувшись ко мне, воскликнул с лукавой
ужимкой:
- За здоровье дамы вашего сердца!
- А разве у него, - разве у вас есть такая дама? - спросила вдруг Ася.
- Да у кого же ее нет? - возразил Гагин.
Ася задумалась на мгновение; ее лицо опять изменилось, опять появилась на
нем вызывающая, почти дерзкая усмешка.
На возвратном пути она пуще хохотала и шалила. Она сломала длинную ветку,
положила ее к себе на плечо, как ружье, повязала себе голову шарфом.
Помнится, нам встретилась многочисленная семья белокурых и чопорных
англичанах; все они, словно по команде, с холодным изумлением проводили Асю
своими стеклянными глазами, а она, как бы им назло, громко запела. Воротясь
домой, она тотчас ушла к себе в комнату и появилась только к самому обеду,
одетая в лучшее свое платье, тщательно причесанная, перетянутая и в
перчатках. За столом она держалась очень чинно, почти чопорно, едва
отведывала кушанья и пила воду из рюмки. Ей явно хотелось разыграть передо
мною новую роль - роль приличной и благовоспитанной барышни. Гагин не мешал
ей: заметно было, что он привык потакать ей во всем. Он только по временам
добродушно взглядывал на меня и слегка пожимал плечом, как бы желая
сказать: "Она ребенок; будьте снисходительны". Как только кончился обед,
Ася встала и, надевая шляпу, спросила Гагина: можно ли ей пойти к фрау
Луизе?
- Давно ли ты стала спрашиваться? - отвечал он со своей неизменной, на этот
раз несколько смущенной улыбкой, - разве тебе скучно с нами?
- Нет, но я вчера еще обещала фрау Луизе побывать у нее; притом же я
думала, что вам будет лучше вдвоем: господин Н. (она указала на меня)
что-нибудь еще тебе расскажет.