"Юрий Тупицын. Тайна инженера Грейвса (Авт.сб. "Инопланетянин")" - читать интересную книгу автора

Шербье, но если полнота Марселя была подвижной и словно невесомой, то
полнота физика явно отягощала его и сковывала движения, хотя он вовсе не
выглядел тучным. Вместо румяной, подвижной как ртуть физиономии Шербье -
припухшая бледная маска с холодными бесстрастными глазами. И даже лысины -
у Лонгвиля тоже была обширнейшая лысина во всю голову - были разными! У
Марселя лысина самодовольная, сияющая, как у Господа Бога во время
очередного акта творения, когда, оглядев дело рук своих, он приговаривал:
"Это хорошо!" А у Шарля Лонгвиля лысина тусклая, источающая хлад и
презрение, не лысина, а... череп. Этот череп величественным куполом,
этаким храмом науки, нависал над лицом и подавлял его.
Обменявшись с Лонгвилем несколькими фразами, Рене понял, что пытаться
очаровать его или хитрить с ним совершенно бесполезно. Лишние слова
отскакивали от ученого как горох, округлые, многозначительные обороты речи
волшебно распрямлялись и обретали геометрическую прямолинейность - физик
выцеживал смысл подобно фильтру. Поняв, а точнее почувствовав все это,
Хойл сделал небольшую паузу и напрямик сообщил:
- Мсье Лонгвиль, я посетил вас не ради ординарного газетного интервью.
Я пришел к вам ради дела Вильяма Грейвса.
Ни одна жилка не дрогнула на полном масковидном лице.
- К сожалению, мне ничего не известно о существовании такого дела.
- Но вы не можете не знать Вильяма Грейвса - это довольно известный
физик-экспериментатор, работал в Беркли, в Лоуренсовской лаборатории в
группе Кеннингема.
Полные, но бледные губы тронула улыбка.
- Мне встречалось это имя в специальной литературе, но повторяю, мсье
Хойл, мне ничего не известно о некоем деле Грейвса.
- Ходят слухи, что ему удалось синтезировать сверхмощную ядерную
взрывчатку и что он намерен использовать ее для глобального шантажа.
- О, каких только слухов не циркулирует! Вам, репортеру, простительно
верить в небылицы. Но я не репортер, я ученый.
- Вы убеждены, что это небылица?
- Безусловно.
- Но научный прогресс - не простое фронтальное движение вперед. Наука
нередко делает неожиданные зигзаги и скачки! Например, лазер. Разве было
предсказано его изобретение?
- Принципиальная возможность создания лазера появилась уже после
исследований Макса Планка, - холодно ответил ученый. - Остальное -
производное от уровня развития техники, потребностей практики и
вульгарного везения.
В знак молчаливого согласия Рене почтительно склонил голову, и взгляд
Лонгвиля несколько потеплел.
- Но частично вы правы, мсье Хойл. Наука иногда делает любопытные
скачки! - Лонгвиль многозначительно поднял палец. - Однако такие скачки
происходят в своеобразной "терра инкогнита" познания, между тем как
ядерные реакции деления и синтеза ныне изучены досконально. Если угодно,
лучше давным-давно известных химических реакций! Обозревая мир ядерных
явлений и процессов, можно легко найти сверхмощную ядерную взрывчатку. Это
антивещество, скажем, антиводород или антигелий. Теория не накладывает
запрета на их синтез, но пока не видно надежных путей к разработке средств
защиты их от аннигиляции, иначе говоря, средств накопления и хранения