"Борис Евгеньевич Тумасов. Да будет воля твоя (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

- В ратном деле на авось понадеялся. - И бросил навстречу стрельцов и
коломенских ополченцев.
Остановился гетман, принялся поспешно готовиться к бою. Однако место
было неудачное: овражистое, коннице не развернуться, а иное выбрать уже
времени нет.
Хмелевский рассчитывал, что Пожарский начнет бой стрельцами, но
пехоту гетмана неожиданно встретили пушкари. Московиты выкатили орудия
наперед, а уже за ними плотной стеной встали стрельцы и коломенские
ополченцы.
Пушкари поднесли к запальникам фитили, и грянул залп. Ядра угодили в
самую гущу пехоты. И снова рявкнули пушки. Попятились шляхтичи, смешались.
А пороховые дымки опять поплыли над орудиями. Тут Пожарский и повел
стрельцов. Грозно подняв боевые секиры, сошлись пехота с пехотой, рубились
ожесточенно. Здесь бы и бросить Хмелевскому своих гусар в бой, да конным в
оврагах нет воли, а князь Дмитрий Михайлович уже шлет в сражение
коломенцев. Крикнул гетман трубачам играть отход, и шляхтичи первыми
поворотили коней.
Оставив на поле боя пушки и обоз, Хмелевский отступил.


Отбили гетмана Хмелевского, а с востока новая угроза: дал о себе
знать владимирский воевода Иван Годунов. Вернулся его посланник из
Коломны, поведал, как его бесчестили и что велели передать воеводе, -
озлился Годунов. Признав царем самозванца, он выступил на Коломну. С ним
шли и две роты шляхтичей из отряда Лисовского.
Узнав о том, князь Пожарский отправил грамоту Ивану Годунову,
призывая его одуматься и вернуться на службу московскому царю. Но
владимирский воевода ответно обругал Пожарского, обозвав изменником,
поскольку тот не желает признать царя истинного - Димитрия.
Неподалеку от Дмитровского погоста повстречались коломенцы с
ратниками Годунова, и князь Пожарский гнал и бил владимирцев до Святого
озера.


Старый, готовый развалиться рыдван, обитый облупившейся от солнца и
дождя, некогда черной кожей, тащился по дороге от Ярославля на Тверь,
чтобы далее следовать на Смоленск и до самого порубежья. Разболтанные в
ступицах колеса вихляли, на рытвинах рыдван трясло и швыряло.
Его сопровождал десяток стрельцов в синих кафтанах и островерхих
колпаках, отороченных мехом. В начале пути стрельцы вели себя вполне
пристойно, но уже на третий день бранились по пустякам, не стесняясь
употреблять непристойные слова, не обращая внимания на пассажирок рыдвана.
Стрельцы знали, что им надо до самой Речи Посполитой сопровождать
Марину Мнишек, бывшую жену первого самозванца. Забившись в угол рыдвана,
Марина сидела на твердых как дерево кожаных подушках и всю дорогу
проклинала коварных русских бояр, чертовых москалей и подлых холопов,
которые не оказывают ей надлежащих почестей.
- Моя милая пани Аделина не забыла, какими соболями и горностаями
была обита карета, когда везли меня в Москву? - горестно спросила Мнишек.
Расположившаяся напротив гофмейстерина кивала согласно, иногда роняла