"Борис Евгеньевич Тумасов. Да будет воля твоя (Исторический роман) " - читать интересную книгу автора

скупую слезу, вспоминая любезного сердцу ярославского стрелецкого
десятника, в чьих ласках находила утеху от невзгод, на которые обрекли ее
и пани Марину москали.
Гофмейстерина вытащила из-под ног корзину со снедью, разостлала на
коленях салфетку и, достав еду, заставила Марину съесть кусок хлеба с
холодной телятиной и запить глотком вина.
- Ах, какие пиры устраивал царь Димитрий! - вспомнила Мнишек. - Как
весело жилось во дворце! Скажи, милая Аделина, отчего боярам не нравился
царь Димитрий?
- Кохана царица разве не знает, что бородатым боярам больше по нраву
бить лбы в храме и слушать проповеди своих попов, нежели услаждаться
прекрасной музыкой и танцевать мазурку?
- Помнишь ли ты, милая Аделина, моего славного Яся, красивого и
стройного, как Аполлон, шляхтича. Он так любил меня, что, когда в мою
опочивальню рвались крамольные бояре, он один дрался с ними, как лев.
- Ясь принял смерть как верный рыцарь, защищавший свою госпожу.
Ветка придорожного дерева с силой хлестнула по рыдвану. Марина
вздрогнула, отшатнулась. И тут же вспомнила, что везут ее домой, в Речь
Посполитую. Король неоднократно просил о том Шуйского.
Рада ли Марина? Скорее, нет. Вернуться в Сандомир и ловить на себе
насмешливые взгляды, чувствовать себя нищей? Она представила, как будут
злословить по ее адресу вельможные паны, их жены и дочери, надменные,
кичливые...
На повороте рыдван накренился - стрельцы подскочили, поддержали.
- О Мать Божья! - подняла руки гофмейстерина. - Варварская страна,
варварские дороги! Этот дряхлый рыдван сведет меня в могилу.
- Не огорчайся, милая пани Аделина, Господь ниспослал нам тяжкое
испытание, как сказал бы преподобный папский нунций Рангони.
- Проклятый иезуит! - выкрикнула гофмейстерина. - Я помню, каким
соловьем разливался этот коварный монах в сутане епископа!
Марина улыбнулась:
- Пани Аделина так не любит папского нунция?
- За что его любить, моя кохана госпожа? Он назывался твоим пастырем,
а покинул нас, как только москали убили царя Димитрия.
- Нунций Рангони, верно, в Кракове или у круля в Варшаве. Вспоминает
ли он свою духовную дочь? - Сделав скорбное лицо, Марина передразнила
епископа: "Ты же, дочь моя, став московской царицей и будучи верной
католичкой, должна воздействовать на супруга своего, и не сразу,
постепенно обратить его в веру нашу..."
Гофмейстерина всплеснула руками:
- Моя кохана госпожа так хорошо показала проклятого нунция, что я
услышала его голос.
- Милая Адель, - печально ответила Марина, - орлицей взвилась я в
небо, курицей ощипанной возвращаюсь в Речь Посполитую.
Глаза гофмейстерины увлажнились.
- Мать Божья, облегчи судьбу моей коханой госпожи.
Рыдван снова затрясло. Пани Аделина поморщилась:
- Лучше бы лежать мне на жесткой постели в скверном городке
Ярославле, чем отбивать зад в дрянном рыдване.
Марина прищурилась лукаво: