"Вадим Туманов. Все потерять - и вновь начать с мечты " - читать интересную книгу автора

- Пойми, у меня сидели другие замы, я не мог продолжать разговор...
Но я уже не могу остановиться:
Ты забыл, какие мы были в молодости. Теперь ты замминистра. Ну и
что?! - и пересказал
ему картинку, нарисованную Высоцким: - Ты, наверное, думал, что я звоню
с вокзала и буду просить четвертак?
Что ты, Вадим. У меня твоя фотография, я всегда помню тебя и ребят.
Потом он действительно передал мне фотоснимок, на котором
по-приятельски сидят два молоденьких штурмана - он и я. Кто тогда знал,
какими разными окажутся наши судьбы.
Прошло еще три года. Время от времени мы с Витькой перезваниваемся и
изредка видимся. Он уже не замминистра, вышел на пенсию.
Как здоровье, Витя? - спрашиваю я.
Глаза, Вадим, отказывают - слепну.
Поедем к врачам.
Ну что ты, Вадим. Я из своей комнаты давно никуда не выплываю...
Первым следователем по моему делу был капитан госбезопасности Фролов.
Невзрачный, хитроватый человек, запомнившийся мне своими вопросами, как бы
случайными, не имевшими никакого отношения к истории мошенничества, к
которой меня решили сделать причастным. Обвиняемым в подделке документов для
получения груза был Костя Семенов, с которым мы вместе плавали на "Ингуле" и
на "Емельяне Пугачеве". Мое знакомство с Костей давало основание следствию
обвинить меня в соучастии. Был ли я на самом деле соучастником, знал ли о
подлоге и не сообщил - это называлось тогда недоносительством - или
как-нибудь иначе был причастен - детали, которые для обреченного уже не
имели значения.
На суде я был в ярости. Когда человек украл метлу и его за это сулят,
ему обидно, что попался, но винить некого, кроме самого себя: пусть
наказание неадекватно проступку, ему хотелось бы получить срок поменьше, но
он знает, что метлу-то он украл. Он не злится ни на следователя, ни на
существующую власть. Но если он не украл метлу и знает, что не виноват, а
его обвиняют, в человеке ненависть ко всему и ко всем.
Допросы не предвещали ничего плохого. Следователь Фролов между прочим
спрашивал(действительно ли я говорил в кругу друзей, будто люблю Есенина, и
правда ли, что насмехался над Маяковским. Да, признавался я, мне и сейчас
нравится первый и я не понимаю второго.
Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской
эпохи, - смотрит на меня Фролов. - Вам знакомы эти слова? Правда, что вы
отказались осудить перед студентами американский империализм, как вас
просило Политуправление пароходства? И даже утверждали, что в Америке
хорошо?
Вы это и сами знаете, гражданин следователь.
А в Дайрене вы ездили на рикшах?!
Там все на них ездят, больше не на чем.
А вы не подумали, что, эксплуатируя бедного китайского рик шу, вы
подрываете основы интернационализма?
Я же ему заплатил!
Иногда нервы не выдерживают, я срываю злость на надзирателях тюрьмы. И
снова изолятор. Там можно встретить весьма колоритные фигуры. Мне запомнился
владивостокский вор Володька Лопухин, по кличке Лопоухий, лет сорока. Я не