"Вадим Туманов. Все потерять - и вновь начать с мечты " - читать интересную книгу автора

доказывай, что ты не верблюд".
Юрий Константинович подавлен, разговоры ему даются с трудом, и я
стараюсь не надоедать вопросами. Не помню в точности, но мне кажется, что и
его арестовывал Красавин. Встреча с Хлебниковым радует не только
возможностью общения, но и нахлынувшей надеждой, что аресты таких известных
капитанов признают ошибкой, это мне казалось несомненным, тогда дойдет
очередь и до других, в том числе до меня.
В 1947 году был арестован капитан Альварес. Это он, говорят, в 1937 или
1938 году привел в Советский Союз испанский пароход, впоследствии названный
"Двиной", с послушной ему командой, бежавшей из франкистской Испании. За
это, я слышал, испанские власти повесили его мать, жену и двоих детей. У нас
во время войны его направили капитаном на судно "Александр Невский" типа
"Либерти", американской постройки. Альварес любил музыку, был веселым,
жизнерадостным человеком. После войны его сняли с парохода "Александр
Невский" и перевели на "Иркутск", который все время был в каботажном
плавании. То есть фактически лишили Альвареса загранплавания. Однажды в
проливе Лаперуза на Камень Опасности село американское судно - не помню
названия. Ему поспешил на помощь советский пароход "Тобол", но его тоже
выбросило на Камень. Альварес на своем "Иркутске" спас обе команды. Капитан
американского судна и Альварес оказались знакомы: вместе стажировались в
Англии.
Вернувшийся на родину американец дал какой-то газете интервью. Вспомнил
о том, как в капитанской каюте Альвареса они пили токайское вино и на
вопрос, что происходит в СССР, Альварес ответил: "Ты про испанскую
инквизицию слышал? Так вот здесь все хитрее и
жестче". Когда "Иркутск" вернулся во Владивосток и по распоряжению
портовых властей почему-то ошвартовался у двадцать восьмого причала, где
обычно швартовались только пассажирские суда, к пароходу подкатили три
черные "эмки", поднявшиеся на борт люди согнали команду на ют, в каютах и
кубриках произвели обыск. Капитану предложили спуститься на берег. Там уже
поджидала машина... Больше его никто не видел. Разговор с американцем потом
фигурировал в обвинительном приговоре. Не могу ручаться за точность, но, по
слухам, Альваресу удалось выжить и он потом был, ни много ни мало, министром
морского флота на Кубе. Об этом мне рассказывал в Магадане знавший Альвареса
капитан Леонид Журавский, с которым я когда-то плавал на пароходе "Ингул",
мы оба в то время еще были матросами.
С Юрием Константиновичем Хлебниковым мы сидим в подвале водного отдела
четыре дня, потом нас обоих конвоируют во Владивостокскую тюрьму. Там мы
просидим еще месяца полтора в 41-й камере.
Однажды ночью за ним приходят. Он подбадривает меня: - Мы еще
встретимся!
Встретились мы, кажется, в 1961 году на 329-м километре колымской
трассы. Там ушла под воду машина нашей старательской артели. Старатели
сидели на берегу, сушили одежду. Мимо проезжала почтовая машина из Магадана,
затормозила возле нас. Почтовики дали нам пачку газет и журналов. Развернув
"Огонек", я увидел фогографию - атомоход "Ленин", где капитаном был
Пономарев. С ним рядом стояли опытные полярные судоводители Шар-Баронов и
Хлебников. Тот самый Юрий Константинович Хлебников. А потом именем капитана
Хлебникова было названо судно и, мне говорили, какой-то арктический остров.
А оперуполномоченного Красавина я больше не встречу никогда. Со