"Марина Цветаева. Мой ответ Осипу Мандельштаму" - читать интересную книгу автора

имен не знаю.)
Почему голоса, примуса, сестры, непроданных сапог и дурного табаку
(стыдился) - а не просто Вас, большого поэта Осипа Мандельштама, которому
он, неизвестный поэт и скромный полковник Цыгальский читает стихи?
Помнится, Вы, уже известный тогда поэт, в 1916 г. после нелестного
отзыва о Вас Брюсова - плакали. Дайте же постесняться неизвестному
полковнику Цыгальскому.
А дурного табаку, может быть, действительно стыдился. Не того, что
курит дурной табак, а того, что не может угостить Вас, большого поэта
Мандельштама, высшим сортом. По заслугам.
" Там было неловкое выраженье: " Мне все равно, с царем, или без
трона..." и еще пожелание о том, (?), какой нужна ему Россия: " Увенчанная
бармами закона"...
Неловкое выражение. В чем неловкость? Думаю и не додумываюсь. Трон в
конце строки вместо царя. Или царь в начале строки вместо трона. Как ни
поверни, смысл ясен: Мне все равно - с царем или без царя, мне все равно, с
троном или без трона.
Есть у Вас, Осип Мандельштам, строки более неловкие, а именно:
...ягнята и волы
На тучных пастбищах плодились...
"Плодились" Вы, по осторожному (до сей поры не оглашенному) совету
друзей заменили "водились", но другая неловкость, увы, друзьями
непредупрежденная, пребывает. О черепахе.
Она лежит себе на солнышке Эпира,
Тихонько грея золотой живот.
Черепаха, лежащая на спине! Черепаха, перевернувшаяся и так
блаженствующая? Вы их никогда не видели.
А в прекрасном стихе о Диккенсе, который у всех на устах - помните?
Я помню Оливера Твиста
Над кипою конторских книг.
Это Оливер Твист-то, взращенный в притоне воров! Вы его никогда не
читали.
Все это погрешности, не только простительные, прощенные, но милые и
очаровательные. И никогда бы не поставила их Вам в вину, если бы Вы не
оказались взыскательнее к безвестному поэту Цыгальскому, чем к большому
поэту, себе. Кроме того. Ваши погрешности - действительные: бессмыслица.
Неловкость же двустишия Цыгальского Вами не доказана, а мной (тоже поэтом)
посему не признана. Берегись мелочного суда. По признаку нелепости,
неловкости от Вас мало останется.
"...По дикому этому пространству (поэт говорит о душе Цыгальского)*
где-то между Курском и Севастополем, словно спасательные буйки, плавали
бармы закона, и не добровольцы, а какие-то слепые рыбаки в челноках
вылавливали эту странную принадлежность государственного туалета, о которой
вряд ли знал и догадывался сам полковник до революции. Полковник-нянька с
бармами закона!" ___________________
* В скобках текст М. Цветаевой

"Странную принадлежность государственного туалета" - явная пошлость,
постыдная пошлость. Мы так привыкли к "принадлежностям дамского туалета",
что слово государственный проскальзывает, мы - под гипнозом общего места -