"Стефан Цвейг. Лепорелла" - читать интересную книгу автора

Но вот однажды утром камердинер вошел в комнату барона, и
тот, по скромно выжидательной позе своего слуги, сразу
понял, что он имеет сообщить нечто важное. Камердинер уже и
раньше жаловался на неуживчивый нрав "тирольской
деревенщины", как он презрительно называл Кресченцу, и
предлагал дать ей расчет. Тогда эти слова почему-то
неприятно задели барона, он пропустил их мимо ушей, и
камердинер с поклоном удалился. Но в этот раз он упрямо
настаивал на своем и, наконец, покраснев от смущения и
запинаясь, признался: пусть господин барон не сочтет его
дураком... но он не знает, как иначе сказать... только он
боится ее. Эта злющая ведьма просто невыносима, и господин
барон даже не подозревает, какого опасного человека держит в
своем доме.
Барон невольно вздрогнул. На вопрос - что он хочет этим
сказать? - камердинер ответил уклончиво: ничего
определенного он сообщить не может, однако убежден, что это
бешеный зверь, от которого всего можно ждать. Вот, к
примеру... вчера, уже отдав распоряжение, он случайно
обернулся и тут перехватил такой взгляд... конечно, про
взгляд многого не скажешь, но ему показалось, что она сейчас
вцепится ему в горло. И теперь он боится ее, боится
дотронуться до еды, которую она готовит. - Вы, сударь, не
знаете, какой это страшный человек, - заключил он. - Она
молчит и молчит, ни гу-гу, но, верно вам говорю, такая убить
может.
Барон, похолодев, испуганно посмотрел на обличителя. Что
он знает? Кто внушил ему подозрение? У него задрожали
руки, и он торопливо отложил сигару, чтобы трепещущая
струйка дыма не выдала его волнения. Но на лице старого
слуги он не прочел никакой задней мысли, - нет, ему ничего
не известно. Барон медлил с ответом. Наконец, собравшись с
духом и уступая собственному тайному желанию, он сказал: -
Подождем еще немного. Но если она опять будет злиться на
тебя, ты просто откажи ей от моего имени.
Камердинер, поклонившись, вышел из комнаты, и барон со
вздохом облегчения откинулся на спинку кресла. Всякое
напоминание об этом загадочном существе портило ему весь
день. Лучше всего, соображал он, отделаться от нее, когда
его не будет дома, может быть во время рождественских
праздников; одна мысль о желанном избавлении доставляла ему
истинную радость. "Да, да, лучше всего на рождестве, когда
меня не будет", - говорил он себе.
Но уже на другой день, как только он встал из-за стола и
вернулся в свою комнату, в дверь постучали. Рассеянно
подняв глаза от газеты, он пробурчал. "Войдите!" И вот
послышались тяжелые, шаркающие шаги, ненавистные шаги,
которые постоянно мерещились ему во сне. Когда Кресченца,
худая, как скелет, вся в черном, вошла в комнату, барон
ужаснулся - на него глянуло обтянутое кожей бледное лицо,