"Стефан Цвейг. Мендель-букинист" - читать интересную книгу автора

безумца, - с трагедией и счастьем одержимых.
Привел меня к нему старший товарищ по университету. Я в
ту пору интересовался еще и ныне малоизвестным последователем
Парацельса, врачом и магнетизером Месмером, но без особого
успеха; основные труды, посвященные его деятельности,
оказались недостаточными, а библиотекарь, к которому я по
неопытности обратился, сердито пробормотал, что указывать
литературу надлежит мне, а не ему. Тогда-то мой товарищ в пер-
вый раз упомянул имя букиниста. - Я сведу тебя к Менделю, -
пообещал он. - Этот человек все знает, и все достанет, он
раздобудет тебе редчайшую книгу из любой антикварной лавчонки
в Германии. Это самый толковый человек в Вене и к тому же
большой оригинал, допотопный книжный червь вымирающей породы.
Мы вместе отправились в кафе Глюк, и вот - там он сидел,
Мендель-букинист, в очках, с всклокоченной бородой, весь в
черном, раскачиваясь, точно темный куст на ветру. Мы подошли к
нему - он нас не заметил. Он сидел и читал, раскачиваясь над
столом точно поклонник Будды; за его спиной болталось на
крючке поношенное черное пальтишко, из всех карманов которого
торчали журналы и записки. Чтобы привлечь его внимание, мой
приятель громко кашлянул. Но Мендель продолжал читать,
уткнувшись носом в книгу; он нас упорно не замечал. Наконец,
мой товарищ постучал о мраморную доску стола, громко и сильно,
как стучат обычно в дверь; тогда лишь Мендель поднял голову,
машинально сдвинул на лоб громоздкие очки в стальной оправе, и
из-под взъерошенных пепельно-серых бровей уставились на нас
удивительные глаза - маленькие, черные, живые глазки, острые и
верткие, как змеиное жало. Мой приятель представил меня, и я
изложил свою просьбу, причем - к этой хитрости я прибег по
настоятельному совету приятеля - прежде всего излил свой гнев
на библиотекаря, не пожелавшего мне помочь. Мендель откинулся
на спинку стула и не спеша сплюнул. Потом отрывисто засмеялся
и заговорил с сильным восточным акцентом: - Не пожелал? Нет,
не сумел! Это же паршивец, это же несчастный старый осел. Я
знаю его вот уже двадцать лет. Вы думаете, он чему-нибудь
научился? Жалованье класть в карман - только это они и умеют!
Им бы кирпичи таскать, господам ученым, а не над книгами
сидеть.
После того, как Мендель таким образом отвел душу, лед был
сломан, и он приветливым жестом пригласил меня к своему
испещренному заметками мраморному столу, к этому еще
неведомому мне алтарю библиофильских откровений. Я коротко
изложил свои пожелания: труды современников Месмера о
магнетизме, а также более поздние книги и работы за и против
месмеризма; когда я кончил, Мендель прищурил на мгновение
левый глаз, в точности так, как стрелок перед выстрелом. Но
только на одно-единственное мгновение; и тотчас же, словно
читая незримый каталог, Мендель перечислил два-три десятка
книг, называя издателя, год издания и приблизительную цену. Я
оторопел. Хоть я и был предупрежден, ничего подобного я не