"Стефан Цвейг. Мендель-букинист" - читать интересную книгу автора

вот затрещал телефон, застучали пишущие машинки, забегали
ординарцы, и Якоб Мендель был передан в гарнизонную тюрьму, с
тем чтобы со следующей партией отправиться в концентрационный
лагерь. Когда ему приказали следовать за двумя солдатами, он
растерянно оглянулся. Он не понимал, чего от него требуют, но
особенно не беспокоился. Что дурного мог замыслить против него
этот человек в шитом золотом воротнике, с грубым голосом? В
его высшем мире, мире книг, не было войны, не было недоразуме-
ний, лишь вечное познание и стремление ко все большему и
большему познанию чисел и слов, имен и заглавий. И он
безропотно поплелся между двумя солдатами вниз по лестнице.
Только когда в полицейском участке вытащили все книги из
карманов его пальто и потребовали бумажник, набитый сотней
нужных записок и адресами клиентов, он начал яростно
обороняться. Пришлось его усмирить. Но увы! При этом упали на
пол очки, и магический телескоп, открывавший ему духовный мир,
разбился вдребезги. Два дня спустя его отправили в легком
летнем пальтишке в концентрационный лагерь для русских
гражданских лиц близ Коморна.
Какие нравственные мытарства претерпел за эти два года,
проведенные в концентрационном лагере, Якоб Мендель, лишенный
своих возлюбленных книг, среди равнодушной, грубой, большей
частью неграмотной толпы, в этом огромном человеческом загоне,
какие страдания он вынес, вырванный из высшего и единственного
для него мира книг, как орел с подрезанными крыльями из своей
стихии, - об этом нет никаких свидетельств.
Но мир, отрезвившись от безумия, постепенно начинает
понимать, что из всех жестокостей и преступлений этой войны
самым бессмысленным, ненужным и потому морально ничем не
оправданным было содержание за колючей проволокой ни в чем не
повинных людей, давно вышедших из призывного возраста, живших
много лет в чужой стране и слепо веривших в священный закон
гостеприимства, соблюдаемый даже тунгусами и арауканами, и
потому своевременно не бежавших; это преступление против
цивилизации с равной бессмысленностью совершалось во Франции,
Германии и Англии - на каждом клочке земли потерявшей рассудок
Европы. И может быть, Якоб Мендель в числе многих сотен
невинных жертв сошел бы с ума, погиб от дизентерии, упадка сил
или душевных потрясений, если бы в последнюю минуту чистая
случайность, весьма характерная для Австрии, не вернула
Менделя в его мир. Дело в том, что после его исчезновения
приходили адресованные ему письма от знатных клиентов: граф
Шенберг, бывший наместник Штейермарка, страстный коллекционер
геральдической литературы, бывший декан богословского
факультета Зигенфельд, трудившийся над комментариями к
Августину, восьмидесятилетний адмирал в отставке Эдлер фон
Пизек, все еще дорабатывающий свои мемуары, - все они, его
верные клиенты, писали к нему в кафе Глюк; некоторые из этих
писем были пересланы исчезнувшему букинисту в концентрационный
лагерь. Там они попали в руки полковника, случайно