"Стефан Цвейг. Шахматная новелла" - читать интересную книгу автора

правда ли? Но поверьте, они вовсе не собирались создавать нам
человеческие условия. Вместо того чтобы загнать нас, "видных
людей", в ледяные бараки по двадцать человек в комнатушке, они
предоставили нам сравнительно теплые номера в отеле, но при
этом они руководствовались тонким расчетом. Получить от нас
нужные сведения они намеревались, не прибегая к обычным
избиениям и истязаниям, а применив более утонченную пытку-
пытку полной изоляцией. Они ничего с нами не делали. Они просто
поместили нас в вакуум, в пустоту, хорошо зная, что сильнее
всего действует на душу человека одиночество. Полностью
изолировав нас от внешнего мира, они ожидали, что внутреннее
напряжение скорее, чем холод и плети, заставит нас заговорить.
На первый взгляд комната, в которую меня поместили, не
производила неприятного впечатления: в ней были дверь, стол,
кровать, кресло, умывальник, зарешеченное окно. Но дверь была
заперта днем и ночью; на столе- ни книг, ни газет, ни
карандашей, ни бумаги; перед окном- кирпичная стена; мое "я" и
мое тело находилось в пустоте. У меня отобрали все: часы-
чтобы я не знал времени; карандаш- чтобы я не мог писать;
перочинный нож - чтобы я не мог вскрыть вены; даже невинное
утешение - сигареты были отняты у меня. Единственным
человеческим существом, которое я мог видеть, был тюремный
надзиратель, но ему запрещалось разговаривать со мной и
отвечать на мои вопросы. Я не видел человеческих лиц, не слышал
человеческих голосов, с утра и до ночи и с ночи до утра я не
имел никакой пищи для глаз, для слуха и для остальных моих
чувств. Я был наедине с самим собой и с немногими
неодушевленными предметами - столом, кроватью, окном,
умывальником. Я был один, как водолаз в батисфере, погруженный
в черный океан безмолвия и притом смутно сознающий, что
спасительный канат оборван и что его никогда не извлекут из
этой безмолвной глубины...
Я ничего не делал, ничего не слышал, ничего не видел.
Особенно по ночам. Это была пустота без времени и пространства.
Можно было ходить из угла в угол, и за тобой все время
следовали твои мысли. Туда и обратно, туда и обратно... Но даже
мыслям нужна какая-то точка опоры, иначе они начнут
бессмысленно кружиться вокруг самих себя: они тоже не выносят
пустоты. С утра и до вечера ты все ждал чего-то, но ничего не
случалось. Ты ждал, ждал - и ничего не происходило. И так все
ждешь, ждешь, все думаешь, думаешь, думаешь, пока не начинает
ломить в висках. Ничего. Ты по-прежнему один. Один. Один...
Так продолжалось две недели. Я жил вне времени, вне жизни.
Если б началась война, я б никогда не узнал об этом: мой мир
ограничивался столом, дверью, кроватью, умывальником, креслом,
окном, стенами. Каждый раз, когда я смотрел на обои, мне
казалось, что кто-то повторяет их зигзагообразный рисунок
стальным резцом у меня в мозгу.
Наконец начались допросы. Вызывали внезапно - я не знал,
днем то было или ночью. Идти приходилось неизвестно куда, через