"Анастасия Цветаева. Сказ о звонаре московском" - читать интересную книгу автора

никогда не отступал, может быть, наученный логопедом упорствовать в
достижении нужного звука. Нет, упорство это жило в нем самом! А может быть,
крылось в каком-то веселом единоборстве? Или же в осознании комизма
ситуации: ему не дается звук - ему! - столькими звуками владеющему, ему,
их богатством одаренному превыше возможностей окружающих! И ему не дается
какой-то один звук!
Жук в-ы-л-е-з из патоки!
- "Ввы должжны нам помочь!" - продолжал он. - Их было несколько, а я
- один. Двое были в белых халатах, этто ббыла как-кая-то л-лаборатория. Я
очень смеялся! Что же тут проверять, что я - слышу! Ппо-моему, их
интереснее проверять, почему они ничего не слышат! Один какой-то бемоль,
один диез, только! И нна эттом они состроят свою му-ззыку, тем-перированную!
- Котик, ну а как же они вас проверяли?
- По-моему, они не меня проверяли, а этти свои приборы, потому что, -
он очень оживился, но, как всегда не успевая догнать свою мысль речью,
заспешил, мешая себе: - Онни ппривели мменя в ттаккую выссокую ккомнату,
там было много стеклянных вещей, и мметаллических тоже ммного, и поссаднли
меня у ттакого стола, и чтопто нна мменя надели, потом снимали, плотом
оппять ннадевали. И потомм они оччень криччали, спорили. Я нне знаю про
ччто, я оччень смеялся. Я заббыл, что потом ббыло, я этто ужже рассказал
Юлии Алексеевне, а ее папа ззаинтересовался и меня все расспрашивал.
- Ну все-таки, что же они, Котик, проверили?
- Онни ттак сказали: что скколько этти прибборы ммогли за мною
поспеть, зза моим слухом - ккакие-то ттам "коллебания". (Там еще что-то
игграло, каккая-то - ччепуха...) Онни запписали этто - все что ппра-вильно
слышу, и пприборы с эттими "колебаниями" ттоже! А поттом это все
осстановилось - и я слышал, а оони ужже не ммогли, поттому что онни -
кончились! - Котик засмеялся с детской ликующей непосредственностью, - а я
нне ккончился, и ттогда все закончилось, ппотому что онни уже нне могли
провверять. Их "колебания" ккончились, а ммои - а ммои ведь ттолько
начались!
Он больше уже не рассказывал, он смеялся, так смеялся, что я, в испуге
за его нервную систему, старалась прервать его, отвлечь - и это мне наконец
удалось.
Мы шли уже проходными дворами: вел - он.
- А мы верно идем? - сказала я будто бы озабоченно, - мы не
заблудились? Ведь Юлечка нас ждет! И мы не опоздаем в ту церковь, где
сегодня вы обещали звонить?
Среди музыкантов Москвы все ширился разговор о звонаре Сараджеве.
Заинтересованные и восхищенные его сочинениями на колоколах (а многие - и
его игрой на рояле) говорили о том, что он еще молод, что еще можно ему
учиться! Наличие гиперсинестезированного слуха позволяет ему создавать такие
волшебные сочетания звуков! Этому нельзя дать заглохнуть, надо ему объяснить
необходимость учения! Ну, пусть не в консерватории (он, может быть, без
привычки к учебе уже не одолеет трудностей сопутствующих предметов - да!).
Он же может учиться у какого-нибудь из выдающихся музыкантов-композиторов -
композиторскому искусству! Пусть он частным образом учится, заиканье этому
не помешает! Это же долг всей музыкальной общественности - заняться его
судьбой, вмешаться, наконец, в его остановившееся на колокольной игре
музыкальное развитие. В нем же гениальные способности!