"Мишель Цинк. Пророчество о сестрах ("Пророчество о сестрах" #1) " - читать интересную книгу автора

Он протягивает мне книгу и свои записи.
Мгновение я не хочу ничего читать. А может, и не надо? Просто-напросто
жить обычной жизнью, как я всегда жила, и делать вид, будто ничего и не было
вовсе. Но приступ слабости быстро проходит. Даже сейчас я чувствую, как
поворачиваются колеса какого-то незримого механизма. Они продолжат
вращаться, хочу я того или нет. Каким-то непостижимым образом я точно знаю
это.
Я склоняю голову над листком. Почерк Джеймса таит в себе хоть какое-то
утешение, странным образом сочетающееся с ужасом слов, принадлежащих уже не
ему.

Сквозь огнь и гармонию влачил дни род человеческий
До появления Стражей,
Что стали брать в супруги и возлюбленные жен людского племени,
Чем навлекли на себя Его гнев.
Две сестры, явившиеся из одного колышущегося океана:
Одна - Хранительница, вторая - Врата;
Одна - защитница мира,
Вторая же выменивает колдовство за поклонение.
Низвергнутые с небес души стали падшими,
Сестры же продолжили битву.
Длиться ей, пока Врата не призовут их вернуться,
Или Ангел не принесет ключи в Бездну.
Воинство, проходящее чрез Врата.
Самуил, Зверь - чрез Ангела.
Ангел, огражденный лишь завесой, что тоньше паутинки.
Четыре отметины, четыре ключа, круг огня,
Рожденные в первом дыхании Самайна,
В тени мистического каменного змея Эубера.
Врата Ангела пошатнутся без ключей,
А за ними последует семь язв и не будет возврата;
Смерть,
Глад,
Кровь,
Огнь,
Тьма,
Засуха,
Разрушение.
Распахни объятия, госпожа хаоса, и пусть хаос Зверя хлынет рекой,
Ибо, когда начались семь язв, все кончено.

Я снова вдруг дивлюсь, что же это за странная книга такая. Конечно, в
книгах я разбираюсь не в пример хуже Джеймса, но и мне понятно: нигде не
принято печатать и переплетать книги ради одной-единственной страницы.
- Может, тут должно быть что-то еще? Но ничего нет. Только легенда, а
дальше - пусто. А ведь складывается впечатление, что должно бы. Что-то еще,
где бы рассказывалось, что там дальше...
- Вот и я так подумал. Давай кое-что покажу.
Он придвигает книжку ближе, так, что теперь она лежит между нами:
наполовину у меня на коленях, а наполовину у него.