"Дики Церинг. Мой сын Далай-Лама (Рассказ матери) " - читать интересную книгу автора

и после ее смерти мой сын опять родится мальчиком.
Я считала, что новорожденный ребенок моей дочери и есть его новое
воплощение, но Гонсар Ринпоче со мной не соглашался. Он только сказал, что
моя внучка долго не проживет, и порекомендовал нам относиться к ней с
большой нежностью. Он считал, что она обладает слишком большой силой, чтобы
выжить, и посоветовал нам молиться за нее. Через несколько дней внучка
слегла и проболела семь дней.
Дочка и ее муж решили отвезти девочку в Гьяцо Шикар в надежде, что там
она поправится. В течение нескольких дней перед отъездом она молчала, не
стонала и не пролила ни слезинки, но в момент отбытия закричала, как если бы
отъезд причинял ей боль. В Гьяцо она выглядела как мертвая, но прожила еще
несколько дней.
Мы с мужем отправились в Гьяцо, где девочка все еще боролась со
смертью, в надежде, что она будет рада встрече с нами. Увидев моего мужа,
она заплакала, и он немного покормил ее молоком. Мы пригласили лам, чтобы
они помолились за нее, и к концу молитв она скончалась. Когда девочку
обмывали для похорон, мы заметили, что вся ее спина была багровая, и поняли,
что у нее был сломан позвоночник.
Через несколько дней после смерти внучки у меня возобновились сны о
моем покойном сыне Тензине Чота. Он был в огромной пещере, совершенно голый.
Я протянула руки и прижала его к себе. Когда я рассказала сон мужу, тот
ответил, что прорицатель-гадонг предсказал, что мой сын вернется ко мне в
новом воплощении и что, по-видимому, мне предстоит еще раз забеременеть. Я
отвергла эту идею, так как не хотела больше рожать.
Тем не менее не прошло и года, как я родила сына, которого назвали
Тендзин Чогьял. Ко мне пришли ламы из монастыря Чомо Дунгнга и сказали, что
мой сын является новым воплощением их покойного настоятеля. В то же самое
время монахи из монастыря Дрепунг заявили, что мой сын - инкарнация их
учителя. Я отказалась разрешить как тем, так и другим забрать себе моего
сына, сказав, что он не является ничьим воплощением и что я сделаю его
монахом, который будет служить Его Святейшеству.
Со временем у ребенка появились хронические волдыри, которые то
исчезали, то появлялись вновь. Мне сказали, что это следствие моего отказа
позволить ему занять свое положение в качестве тулку. Тогда я очень неохотно
согласилась отпустить его в монастырь Чомо Лунгнга, чтобы он стал Нгари
Ринпоче. Так, чтобы избежать ранней смерти ребенка, мне посоветовал
поступить прорицатель-гадонг. Как только малыш прибыл в монастырь, его
болезнь прошла.
Мой сын уехал в Чомо Лунгнга, когда ему было три с половиной года, и
оставался там в течение трех лет, после чего провел еще три года в Дрепунге.
Монастырь Чомо Лунгнга был расположен в трех часах езды от нашего дома, и
сын часто навещал нас во время каникул, даже когда жил в Дрепунге. Моя мама
оставалась с ним вплоть до самого отъезда в Чомо Лунгнга и пролила много
слез, поскольку считала, что он еще слишком мал для такого путешествия. Я
тоже была очень опечалена разлукой со своим самым младшим сыном. Позже я
взяла его с собой в Китай.
В 1947 году, через год после рождения Тендзина Чогьяла, умер мой муж.
Его смерть была для меня суровым испытанием, и я могу с гордостью сказать,
что выдержала его мужественно и стойко, никому не позволив сломить себя,
хотя многие власть имущие пытались воспользоваться моей наивностью и