"Дики Церинг. Мой сын Далай-Лама (Рассказ матери) " - читать интересную книгу автора

недостатком образования.
Муж съездил на один день в поместье Дамака Шикар и вернулся очень
больным, страдая от жестокой боли в брюшной полости. Проболев около месяца,
он умер страшно изможденным и совершенно ослабшим. Когда он умер, я
обнаружила, что у него из носа и прямой кишки идет кровь. Говорили, что
моего мужа отравил управляющий поместьем, которое он посетил. В момент
смерти ему было всего сорок восемь лет.
Когда он умер, у нас как раз гостили мои сыновья Такцер Ринпоче и
Лобсанг Самтен. Похоже, муж знал, что ему не миновать смерти, так как он
попросил меня сказать слугам, чтобы они убрали из канга дрова: ему было
необычайно жарко. Потом он сказал, что его не надо укрывать одеялами, хотя
был уже первый месяц года и погода стояла очень холодная. Через четверть
часа меня позвали в комнату - мой муж умер. Была полночь.
Я сразу же разбудила всех домочадцев, и мы собрались в комнате мужа,
чтобы последний раз помолиться за него. Пригласили лам, чтобы те тоже
помолились за усопшего. По обычаю, мужа усадили вертикально со скрещенными
ногами и молитвенно сложенными руками. В соответствии с рекомендациями
астролога его продержали в доме два дня после смерти.
Как предписывал похоронный обряд, я сняла все украшения, головные ленты
и даже свое хари. С этого дня из уважения к покойному мужу я надевала хари
только по случаю официальных мероприятий и даже сняла парчу с заднего
лоскута, как того требовал от овдовевших женщин обычай Амдо.
В течение двух дней в доме читались молитвы, а утром третьего дня тело
унесли для кремации. Погребальные носилки, которые надо было нести в руках,
доставили в Сангду, в трех часах пешего хода. Мне отдали пепел мужа, так как
он хотел, чтобы его похоронили в Цонке рядом с могилами родителей. Он также
просил меня проследить, чтобы его останки не были преданы воде или скормлены
стервятникам.
Когда мне доставили его прах, я завернула его в желтый шелк и поместила
в молельной комнате в специальном деревянном ящичке. Через несколько
месяцев, уезжая в Цонку, мой сын Такцер Ринпоче взял ящичек с собой, неся
его на спине в течение всего пути, поскольку прикосновение к нему было
неблагоприятно для любого постороннего. Прибыв в Цонку три месяца спустя, он
организовал в Кумбуме молебны за упокой своего отца, а затем захоронил
шкатулку рядом с могилами его родителей.
В течение всех сорока девяти дней траура мы постоянно проводили молебны
в Чангсешаре. Сорок девять дней - это время, предназначенное для нового
воплощения. Считается, что все это время душа усопшего пребывает в его доме.
Заупокойные молитвы, читаемые на сорок девятый день, отличаются возвышенным
духом и утонченностью, так как в это время происходит новое воплощение. В
этот день снимают и сжигают все головные ленты, носимые в период траура, и
надевают новые одежды, ленты и украшения. Однако я не носила никаких
украшений в течение года.
По обычаю, все личные вещи покойного следовало раздать, чтобы не дать
душе остаться с семьей. Поэтому я раздарила все мужнины одежды, одеяла и
сосуды для питья, не оставив ничего, что могло бы служить памятью о нем.
Со смертью мужа я осталась с дочерью одна в Чангсешаре. Мой сын Гьяло
Тхондуп вместе с мужем моей дочери жил в то время в Китае. Норбу был в
Цонке.