"Евсей Цейтлин. Долгие беседы в ожидании счастливой смерти " - читать интересную книгу автора

оптимизмом. Однако такими реальными казались страшные слухи. Уже построена
виселица в Москве, где прилюдно должны казнить "убийц в белых халатах". Уже
проложена железнодорожная ветка на Север - туда, чтобы уберечь от всеобщего
праведного гнева, правительство отправит сотни тысяч евреев...
Я вернулся в те дни. Обдумал сюжет. Увидел героев. Но вдруг
почувствовал: я должен писать эту пьесу по-еврейски!
Начал. Сделал несколько больших фрагментов. Перечитал. Нет, нет! Все не
то. В хорошей пьесе каждое слово стреляет, а мои фразы плавали, мысли -
тонули.
Я с ужасом понял: за четверть века молчания мой идиш омертвел,
появилось косноязычие.
Нет, я не сдавался. Попробовал - как когда-то статьи - отдавать
переводить отдельные сцены на литовский язык. Бесконечно правил потом
перевод. Думал, так будет работать проще. Ничего не выходило. Это было уже
не редактирование - я просто начинал писать заново. И - так же бесцветно".
-----------
...Оказалось, есть документ. Одно из писем й тех лет, которое он, к
счастью, не уничтожил.
Читая, вспоминаю: й в начале семидесятых всюду искал пишущую машинку с
еврейским шрифтом. Это была еще одна его попытка облегчить "творческие
муки". Увы, поиски долго были безрезультатными. Не один й - многие евреи в
страхе избавлялись от всего, что соединяло их с родной культурой. Позже
доктор Сидерайте привезет мужу пишущую машинку из Израиля. Но поначалу й все
же отыщет ее в Москве.
______________________
...Почему отправлено письмо? Это ответ на телефонный звонок. Ответ
Хане - женщине, которая когда-то одолжила й пишущую машинку с еврейским
шрифтом.
2 августа 1977 года. й все еще работает над пьесой "Синдром молчания".
_____________________
"...По правде говоря, Ваш телефонный звонок меня взбудоражил.
В тот день я обедал в кафе. После обеда, как обычно, остался поболтать
с друзьями. Рассказывали анекдоты, обсуждали, но опять не обсудили важные
мировые проблемы. Внезапно почувствовал: я должен подняться, бежать домой.
Почему? Дома не было никаких дел. Никто меня не ждал. Но я услышал
зов - Ваш зов.
Только успел открыть входную дверь, как раздался звонок. Вы скажете:
мистика! Назовите это как хотите, Хана. Подобное случалось со мной много
раз. Прямо-таки необъяснимые вещи! И то, что я Вам сейчас расскажу, -
тоже... Но - все по порядку.
Вы, видимо, заметили: я уехал из Москвы в приподнятом, едва ли не в
праздничном настроении. На сердце у меня было светло. Я не сомневался:
единственное препятствие для реализации задуманной работы преодолено!
Сейчас, рассуждал я, когда Добрый ангел доверил мне чудесный ящик с
еврейскими буквочками, я должен только поставить его на письменный стол,
оторваться от людей и в течение нескольких месяцев перенести на бумагу то,
что во мне кипит.
Почему так думал? В голове и сердце моя пьеса была готова. Сюжет,
конфликт, характеры разработаны во всех подробностях. Я видел уже целые
сцены, слышал голоса... А длительный опыт убедил меня: главное - это