"Евсей Цейтлин. Долгие беседы в ожидании счастливой смерти " - читать интересную книгу автора

отбрасываешь мелочи - вспоминаешь самое главное...Ту программу я,
разумеется, выполнил!
_____________________
Итак, еще двадцать лет назад, думая о собственном некрологе, й решил
рассказать в своих пьесах правду о евреях СССР, об их отношениях с
неевреями - "дружбе, конфликтах, невидимой стене, которая их разделяет; о
сюрреалистической действительности, что отравляет тем и другим души"; об
антисемитской кампании против так называемых космополитов; о "глобальной
ассимиляции евреев Советского Союза"; о двух последних днях руководителя
Сопротивления в Вильнюсском гетто Ицика Витенберга...


Подарок дочери

"Может быть, это еврейский Бог позаботился снова обо мне. Дал шанс
спасти душу. Однажды - с горечью и обидой на жизнь - я все же вернулся в
"еврейский край". Тот, который когда-то спешно покинул.
Как это случилось? Знаете одну из теорий происхождения антисемитизма?
Когда евреи далеко уходят от собственных корней, забывают о Боге, он
посылает своему народу испытания.
Так вот, очередные невзгоды пришли ко мне перед отъездом Аси. В день
премьеры запретили постановку моей пьесы "Пятеро за одним столом".
Удар для меня был страшный. А причина очевидной, хорошо понятной всем.
Хотя, кажется, ни один человек не вымолвил слово, которое с таким скрежетом
произносили советские пропагандисты - Израиль.
Это было на самом пороге семидесятых. Тысячи советских евреев уезжали,
как стали выражаться именно тогда, на свою историческую родину. В Литве это
началось чуть раньше, чем в других местах. И власти не всегда знали, как
реагировать. Одних выпускали быстро, другие годами томились "в отказе".
Устраивали пикеты у здания ЦК партии, голодали...Я отвлекся от главной нити
своего рассказа? История эта, по-моему, достойна того, чтобы чуть
задержаться.
Между прочим, все началось и развивалось, как детектив.
Я сразу - еще только заканчивал пьесу - почувствовал: драму, где на
первой странице стоит еврейское имя автора, поставить будет трудно. А
может - невозможно. У театра возникнут сомнения. "Инстанции" обязательно
зададут вопрос: уезжает ли и этот автор?
Я долго не решался предложить пьесу какому-нибудь театру. Неожиданно
пришла мысль, которую сначала отбросил. (Какая же это литературщина, - думал
я). Однако потом поступил именно так! Да, я послал свою пьесу в театр
Вильнюсского университета, но главное - послал анонимно. Так часто делали
сочинители в старину. Я хотел, чтобы режиссер оценил мое произведение без
предвзятости - не задумываясь о том, какие хлопоты может доставить ему
драматург-еврей.
Я доверил свое детище почте. И стал ждать.
Проходит одна неделя. Еще одна. Еще... Я по-прежнему жду, не зная, что
делать. В это время моя дочь подала свои документы в ОВИР.
Жду. Надеюсь: скоро как-то разрядится обстановка. Стихнет
антиизраильская кампания. Наконец, решаю послать кого-то из знакомых на
"разведку" в театр.