"Владимир Царицын. Вкус коньяка " - читать интересную книгу автора

быть, для того, чтобы она смогла дождаться мужа с войны, и чтобы я появился
на свет.
После вынесения врачами смертного приговора, мама прожила ровно год.
Она не знала, что должна умереть. Ей не сказали, сказали только мне.
Странно, но головных болей в этот мамин последний год у нее не было совсем.
Словно природа подарила ей этот год без боли, хоть немного загладив свою
вину за отнятую жизнь. Мама сначала принимала прописанные ей лекарства, а
потом, несмотря на мои увещевания, прекратила.
- Что зря травиться? - говорила она. - Зачем себя химией пичкать?
Я совершенно здорова, ты же видишь. Никогда так себя хорошо не
чувствовала.
Боль пришла внезапно, и уже никакие лекарства не могли ее унять.
А за болью пришла скорая смерть.

Мама и папа лежали в одной оградке.
Когда я хоронил маму, мне стоило огромных трудов решить вопрос о
подхоронении, добиться, чтобы маму похоронили рядом с мужем. Это не было
моей прихотью, мне не трудно было побывать и там и там, но так велела мама.
Свою волю она не перед самой смертью объявила - в последние дни, она
говорить не могла. Но раньше она часто напоминала мне о своем желании.
Говорила:
- Мы же с Володей, папой твоим, считай и не жили вместе совсем.
Поженились перед самой войной, двадцать первого июня сорок первого
года. Володя сразу почти на фронт ушел. И до последнего дня воевал.
Даже, когда его ранило в сорок четвертом, в госпитале подлечился чуток,
и снова на фронт. На побывку даже не приезжал. Вернулся в сорок пятом, год
вместе прожили, а потом - ну что это за жизнь? Все больше по госпиталям.
Выпишется, и снова на лечение. Как тебя родить умудрились, удивляюсь...Вот
умру, рядом меня похорони. Хоть тогда мы с мужем моим вместе будем...
Папина могила находилась недалеко от ворот на новом тогда кладбище, а
когда умерла мама, оно, кладбище, ушло далеко вперед, тупо вклинившись в
лесной массив. Между папиной и маминой смертью прошло более четверти века.
Люди не хотели хоронить близких далеко и всеми правдами и неправдами
втискивали своих покойников в промежутки между существующими захоронениями.
Оградки громоздились одна на другую, не оставляя проходов. Многие могилки,
которые никем не посещались, со временем сровнялись с землей и на их месте
могильщики рыли новые ямы, натыкаясь на истлевшие доски гробов и черные
кости покойников. Могильщикам платили "за вредность" и они помалкивали.
Администрация кладбища получала свою долю. Все шло-ехало, пока на
старом участке кладбища не стало тесно, как в трамвае в часы пик.
Директора кладбища сняли за какую-то провинность и поставили нового, а
новый казался честным малым, но я так думаю, что совершенно честных людей не
бывает, тем более совершенно честных директоров кладбищ. Вновьназначенному
директору просто-напросто пришлось разрабатывать и осваивать новые способы
заколачивания левых денег, так как старые способы использовать уже было
невозможно ввиду полного отсутствия свободного пространства.
Площадка за папиной оградкой была довольно большой, но директор сказал
категорическое "нет", а могильщики просто послали меня по известному адресу,
пояснив, что возиться с костями они не желают, и не будут, если даже я от
директора разрешение получу. Их и директор старые могилы ворошить не