"Александр Рудольфович Трушнович. Воспоминания корниловца (1914-1934) " - читать интересную книгу автора

могилы тех, кто пал за Россию. И мы, оставшиеся еще в живых, искали живых
русских людей с трехцветным русским флагом. Там, на Дону, где никогда не
знали крепостного права, веками закаленные в борьбе со степью, были как
будто такие люди. Туда мы поодиночке или малыми группами пробирались в
снежную вьюгу декабрьских дней 1917 года.

На Дону уже находились три витязя Белой идеи: Корнилов, Каледин и
Алексеев. С Дона эта идея должна была проникнуть в сердца русских людей и
исцелить их от красного бесовства. Дон стал кличем для всех истинно русских
людей, на Дон пробирались люди в солдатских шинелях со всей России. Там
надеялись мы создать небольшую, но русскую по духу армию и с ней начать
поход за освобождение России от красного ига.

В первые же дни после октябрьского переворота среди нас, огрубелых от
войны солдат, с затаенным отчаянием сопротивлявшихся року и неизбежному,
оказались и удивительные существа - полевые цветы в терновых венках. В дни,
когда Россия погибала, русские женщины, порывая с вековыми традициями,
кинулись на помощь своей родине. На всех фронтах, во всех армиях, переодетые
в солдатское, перенося вдвойне для них тяжелую боевую жизнь, они с винтовкой
в руках сражались на передовой. Объединенные в боевые отряды, они гибли под
огнем тяжелой немецкой артиллерии, от предательской пули с тыла. Их,
брошенных на произвол судьбы, поглотила бездна на Дворцовой площади и в
Зимнем дворце. Казалось, страшный пример женского батальона в Петрограде
должен был навсегда отнять у русской женщины желание браться за оружие в то
время, когда мужчины теряли всякое понятие о долге. Но нет, высокие примеры
храбрости и любви к родине братьев, отцов и мужей, погибших и сражавшихся,
светлые страницы прошлого придавали им небывалую силу6. Пришедшая к нам,
корниловцам, хрупкая, изящная девушка шестнадцати лет постигла тайну
жертвенной любви к родине, которую не могли постичь умудренные житейским
опытом мужчины. Она, как и многие другие наши женщины, боевые товарищи,
прошла с нами весь тяжелый путь русской Голгофы. Она не искала ни личного
счастья, ни мужского имени, она находилась по ту сторону добра и зла, была
невестой Родины. Она одна из немногих осталась в живых, леденела в Первом
походе, вела огонь из пулемета во Втором, переходила фронт в последнем
врангелевском походе, детскими своими глазами глядя в глаза смерти.

Новочеркасск

Новочеркасск. Хотунок. Декабрьские дни. Неженцев уже здесь, Игнатий
Франц тоже. Ежедневно прибывали новые, но нас все равно ничтожно мало,
несколько сотен. Южных славян от сорока до пятидесяти, столько же русских с
Карпатской Руси. Пополнения идут все время со всех сторон, но одиночками,
маскируясь, с подложными документами, в солдатских шинелях, лузгая семечки,
неумытые, придав лицу пролетарское выражение, матерясь по-революционному.

Но есть и другие, их много гуляет по улицам Новочеркасска, хотя могли
бы быть в казармах на Хотунке. Казармы Хотунка пополняются медленно,
гуляющих по улицам Новочеркасска все больше.

Фронт перед Новочеркасском держат дети Чернецова. Фронт сказочный: один