"Александр Рудольфович Трушнович. Воспоминания корниловца (1914-1934) " - читать интересную книгу автора

Стрельба постепенно совсем утихла, русские окопались у подножия нашего
склона. Нас разделяли кусты и заостренные копья, врытые австрийцами в
пологих местах. Ночь прошла тревожно: стрельба, ракеты, ложные тревоги.
Назавтра ожидается сильный бой. Русским надо наступать. У Коломыи их армия
отходит, а по эту сторону реки задержались их бесконечные обозы.

Русская батарея приветствовала утреннюю зарю. Снова затрещали ветки,
затрещал лес, и далекое эхо напомнило народам, что на земле война. По всему
фронту заговорили батареи. Солдаты забились поглубже в свои норы, и каждый
был там со своим Богом, надеясь, что его минет. Послышались стоны. Но кто
тебе поможет? Подняться из окопа - верная смерть. Вскоре и стонов не стало
слышно, рев железной вакханалии заглушил и стоны, и крики раненых о помощи.
Вдруг русские батареи смолкли и слева в лесу раздалось "ура!". Все стихло,
раздавалось только эхо человеческих голосов. На поляне все серо от
австрийских солдат, вышедших из окопов и подошедших с резервом. А в глубине
леса видны люди в форме цвета кустов и травы. Они приближались, перебегая от
дерева к дереву, мы двигались им навстречу. Хорошо уже видны лица, видны
зубы, когда кричат "ура!". В глазах туман: а вдруг придется принять штыковую
атаку? Что тогда? Отстать нельзя, кругом немцы и солдаты других полков, я
никого не знаю. А кто в атаке разберет мои слова, да и можно ли будет
крикнуть: "Я славянин, иду к вам!" Вот-вот сойдемся...

Вижу: русские подкатывают что-то на колесах. Господи, да это же
пулемет! Спаси, Господи, и от этого зла! В нестройные крики "ура!" и "хура!"
ворвался стук пулемета - и застонали, и закричали вокруг падающие. Я едва
успел броситься в какой-то окопчик. Стрельба все свирепела, потом вдруг
затихла, серые мундиры бегут обратно. "Господин кадет, назад!" Черт
проклятый! Не могу остаться! Вскакиваю, где-нибудь спрячусь. Но смотрю: и
русские отходят, в глубине леса слышно австрийское "хура!".

Снова мы в своих окопах. Снова загудела артиллерия. Пашет здорово. Нашу
борозду-окопчик перекапывает. И все так аккуратно, как лопатой. Сижу спиной
к русским. Пью вино - веселей на душе. Пью и ром. С утра уже пол-литра выпил
и хоть бы что. Несколько раз попадало прямо в бруствер - чуть бутылку не
разбило.

Немного утихло. Выглядываю. Бежит какой-то обер-лейтенант. Глаза
безумные.

- Сюда! - кричу. Он бросается ко мне, не может слова вымолвить, в
глазах слезы.

- Немец?

- Серб.

- О, а я словенец! - Жму ему руку.

- Нельзя было выдержать, как бьет! Мы только что пришли, две маршевых
роты, все сербы из Срема и Баната. Не знаю, остался ли кто в живых. Я кричу