"Далия Трускиновская. Чумная экспедиция ("Архаровцы" #1)" - читать интересную книгу автора

открыв тем самым дорогу и другим соискателям.
Сейчас он был уже в Москве и боролся с чумой, которую знал в лицо уже
не первый год - у Румянцева он уже служил в должности генерал-штаб-лекаря и
истреблял заразу в Валахии.
Архаров понемногу освоился на марше. Когда ранним утром ему подвели
оседланного коня, он уже не вздохнул, а просто с некоторым трудом вставил
ногу в стремя (Архаров был коротконог, весил пять с половиной пудов, и
именно это необходимое упражнение обычно давалось ему нелегко), утвердился в
седле и, пока денщик Фомка держал коня под уздцы, несколько подтянул
стремена. Отпуская их и потом подтягивая, он создавал своему телу при езде
некоторое разнообразие, облегчавшее долгую дорогу...
Утро было ясное и располагающее к хорошему настроению души - настоящее
хрустально-ясное утро бабьего лета.
Наскоро поев, как все, из солдатского котла, Архаров позволил себе
просто посидеть на пригорке, чтобы потом галопом нагнать своих.
Мимо проехал широкой рысью на вороной кобыле измайловец Петруша Фомин,
вертелся в седле, как сорока на колу, - искал знакомцев, к кому пристроиться
и болтовней скоротать время. Глядя на него, Архаров ощутил некоторую
зависть - ровесники же, одновременно в полки свои поступали, и Фомин был
тогда заморышем золотушным, плохо выкормленным. А ныне, глянь-ка, геройский
кавалер, под три аршина ростом, красавец, дамский любимец, отчаянная душа!
Не в особых чинах, всего-навсего поручик, да вот Архаров капитан-поручик, а
что ему с того радости? Никогда не сидеть ему в седле вот этак, гордясь
стройным станом, поглядывая на мир свысока. И любовные билетики от
придворных дам и девиц все тоже как-то мимо архаровской квартиры проносят,
тащат таким вот бравым кавалерам.
Впрочем, зависть сия была последним запоздалым всплеском давней
болезненной зависти. Архаров поймал себя на этом слабеньком всплеске и
хмыкнул, тут же напомнив себе, что давно успокоился, угомонился, озабочен
лишь тем, что связано со службой, а прочее - незначительно и достойно разве
что молодых вертопрахов, вроде Левушки. Ему же весной, в мае, стукнуло
двадцать девять. Скоро на четвертый десяток перевалит. Не старость, конечно,
однако и не юность, а самый прекрасный возраст, когда и сила, и разум, и
будущего впереди - много исполненных славными делами лет.
Ровесники... Так красавчик Фомин и помрет в поручиках, на перине,
битком набитой любовными билетиками...
Эта мысль несколько развеселила и действительно успокоила душу.
Архаров с косогора, так было не в пример легче, забрался в седло и
поехал к своим.
Свои, вслед за измайловцами, возглавляли колонну. Впереди шли полевой
рысью всадники-офицеры, за ними, порядком отстав, - пехота на телегах, а уж
за пехотой - предводительствуемый каретами графа Орлова и сенатора Волкова
обоз.
Преображенцы ехали, как и положено, в ряд по трое.
- Кой час било? - спросил Архаров Бредихина, изучающего циферблат
карманных часов.
- Завести забыл, - пожаловался Бредихин. - Медведев, сколько на твоих?
Артамон Медведев ответил не сразу - царственно, величественно, с
большим риском для челюстей зевал, никак не мог толком проснуться. Его
сиятельство граф Орлов, не в состоянии сразу угомониться после петербуржских