"Владимир Сергеевич Трубецкой. Записки кирасира (мемуары)" - читать интересную книгу автора

подарила мне одной, двух, а то и пяти тысяч. (Меньше тысячи тетушка вообще
не дарила!)... и так продолжала она до самой Октябрьской революции. Самую
передачу таких подарков тетушка всегда обставляла так, что отказаться
принять их было нельзя. Когда я заставал ее одну - она никогда ничего не
дарила, видимо, стараясь избежать возможности моего отказа. Когда же у
тетушки сидел кто-нибудь из посторонних, тут-то она в момент прощания
неизменно вытаскивала из бюро какую-нибудь безделушку, вроде кустарного
деревянного яйца, кожаного портсигара, какой-нибудь шкатулочки или
маленькой коробки с карамельками. С самым невинным видом тетя Мимиша
передавала мне эту вещицу со словами: "Вот тебе припасла маленький
подарочек... un petit cadeau на память. Ведь ты любишь портсигары, не
правда ли?.. Ну, aurevoir, aurevoir...{*12}, ступай, я тебя не
задерживаю", - и тетя сразу же обращалась к сидевшему у нее гостю или
гостям, продолжая с ними разговор и делая для меня просто невозможным
отказ от ее подарочка, такого скромного и пустяшного на вид. Я конфузился,
благодарил тетю и, краснея, прятал вещицу в карман, наверняка уже зная,
что в этом простеньком яичке или портсигаре запрятаны тысячи. Иной раз,
застав тетю одну, я просил ее не дарить мне больше денег, уверяя ее, что
из-за этого мне даже просто неприятно у нее бывать, так как я таких
подарков ничем не заслуживаю, да и не нуждаюсь в деньгах, а потому и
получать таковые мне стыдно. Тогда тетя говорила, что больше ничего дарить
мне не будет, но стоило мне только прийти в следующий раз и застать у нее
кого-либо из гостей, опять повторялась старая история.
Несмотря на свое огромное богатство, тетя, как это всегда бывало, в своей
личной жизни была несчастлива.
Совсем молоденькой девушкой ее выдали замуж за командира кавалергардов,
богача графа Апраксина, который был уже не молод, и тетя его не любила.
Любимая дочка тети умерла еще ребенком, а оставшийся в живых сын был
слабоумен и никуда не показывался, так что я этого своего кузена никогда и
не видел.
Племянники тоже не доставляли тетушке никакой радости: чуждаясь и
побаиваясь тетушки, они, кроме деланной почтительности, не выказывали ей
иных чувств. Отсюда, быть может, становится понятным ее старческое чувство
симпатии ко мне, баловать которого ей доставляло удовольствие. Вначале я
посещал ее лишь из чувства вежливости, так как на моих визитах она
настаивала. Позднее я искренне полюбил тетю, потому что понял ее.
Однажды на досуге, курьеза ради, я попробовал подсчитать, сколько стоит
тете Мимише каждое мое появление, и пришел к выводу, что каждый мой визит
в среднем стоил ей свыше тысячи рублей... Несмотря на это и на мою
молодость, я все же сохранил к ней бескорыстное чувство, чему, однако,
поверить как будто трудно.
В те годы тетушка нередко приглашала меня обедать. У тети был потрясающий
повар, про которого говорили в обеих столицах, и изготовляемые им кушанья
были подлинным шедевром самого утонченного кулинарного искусства. Особенно
любил я одно сладкое, которое подавали только у тети - блюдо, состоявшее
из огромных вареных груш, облитых ромовым соусом, обсыпанных крошками
фисташек, по вкусу бесподобных.
У тети всегда обедало 5-6 избранных пожилых гостей, и за ее столом я был
единственным представителем молодого поколения. Из примечательных людей,
часто обедавших у тети, помню дородного барона Кнорринга{21} и