"Владимир Сергеевич Трубецкой. Записки кирасира (мемуары)" - читать интересную книгу автора

молчание, не вступая в разговор с людьми, бывшими гораздо старше меня, и
лишь отвечая на задаваемые незначительные вопросы. Тетушкины гости вели
тот солидный и одновременно пустяшный разговор по-французски, какой и
приличествовал в гостиной такой почтенной дамы. Посидев положенные
приличием двадцать минут и выпив чашку шоколада, я поднялся, поцеловал
ручку тетушке и, поклонившись ее гостям, направился к двери. Когда я уже
был у порога гостиной, тетя вдруг по-русски позвала меня: "?Ах, Владимир,
постой!.. Я было совсем забыла... Ведь я осенью была в Ницце..., а знаешь,
там замечательные кожи... ну, как это называется... des petites choses en
cuir.{*10} Да, кожаные штучки. Ну вот я и вспомнила, что ты очень любишь
хорошую кожу и купила тебе в Ницце un petit cadeau{*11} ... подарочек...
кожаный порт-карт".
С этими словами тетя встала, подошла к бюро и, вынув из ящичка небольшой
пакетик, завернутый в папиросную бумагу, передала мне.
"Что за вздор!" - подумал я. Откуда тетушке взбрело на ум, будто я люблю
кожу!!! Я, кажется, ни ей и никому вообще никогда этого не говорил, да и
не мог этого сказать, потому что совершенно равнодушен к кожаным вещам...
Тем не менее, приличия ради я сделал вид, что обрадован и, поблагодарив
тетю за внимание, снова откланялся ей.
- Смотри, не потеряй, это очень хорошая кожа... и на память обо мне! -
крикнула она мне вслед.
Взглянув мельком на подаренный мне самый обыкновенный кожаный порткарт,
какие тогда употреблялись для визитных карточек, и запихнув его в карман
шинели, я вышел на улицу с облегченным чувством, что наконец отбыл
скучный, но обязательный номер. Уже через несколько минут я забыл и о
тетушке и о ее коже, так как направился к более интересным для меня людям
и делам. Лишь поздно вечером, уже сидя в вагоне III-го класса увозившего
меня Гатчинского поезда, случайно опустив руку в карман шинели, я вспомнил
про тетушкин порткарт и вытащил его на свет божий. В порткарте, как будто
что-то находилось. Я раскрыл и невольно ахнул - в каждом из четырех
отделений порткарта находился красивый кредитный билет 500 рублевого
достоинства с изображением Петра Великого... Вот это был номер!
В первый раз в жизни я держал в руках такую крупную сумму. Ошеломленный -
я не верил глазам и, придя в себя, подумал даже, что эти деньги, должно
быть, попали в порткарт по недоразумению, и тетя Мимиша просто по
рассеянности забыла их вынуть, прежде чем передать мне подарок. Неужели
это предназначалось мне? Если бы в порткарте была какая-нибудь сотня
рублей - я бы еще это понял, но 2 000 (в то время деньги немалые)! Такой
щедрый подарок был просто необъяснимым. Почему? За что? Неужели только за
то, что я имел случай понравиться тетушке? По-видимому, это было так. Я
припомнил ту особую интонацию в голосе тети, когда она крикнула мне вслед:
"Смотри не потеряй!" Если бы она думала в то время, что порткарт пустой,
она бы так не сказала. Чувство конфуза охватило меня. Принять эти деньги
от тети, с которой я имел так мало общего, - было дико, а вернуть - я бы
этим обидел почтенную старушку. Приехав домой и хорошенько подумав, я
написал тете Мимише коротенькое письмо, где в самых простых и, как мне
казалось, достойных выражениях поблагодарил тетю за ее подарок,
подчеркнув, как трогает меня ее внимание, вовсе незаслуженное мною...
С этого времени тетя Мимиша взяла в обычай осыпать меня подобными
подарками. Редкий мой визит к ней обходился без того, чтобы тетушка не